Израиль Бас - Иван Федоров

Иван Пересветов выступал против рабства: «Которая земля порабощена, в той земле все зло сотворяется: и татьба, и разбой, и обида, и всему царству оскудение великое», писал он в челобитной. Характерно, что для подкрепления этой своей мысли он обратился не к церковной книге, а к апокрифу, известному нам рассказу об адамовом рукописании дьяволу. Дьявол, дескать, «объявил себя хозяином земли», взял с Адама расписку, по которой земледелец становился рабом землевладельца, но бог, — гласил апокриф, — объявил такую расписку недействительной. Апокриф этот прекрасно отражает феодальные отношения: дьявол — это помещик, Адам — закабаленный земледелец, а царь, по мысли Пересветова, должен выполнить то, что приписал апокриф богу, — уничтожить рабство.

Тот факт, что мысль публицистов XVI века обратилась, как мы видели выше, к событиям западноевропейской жизни, в частности к падению Византии, подчеркивает возросшее международное значение России. Русская публицистика уже задумывается над судьбами других стран, над международной политикой.

Иван Пересветов также пишет два сказания на эти темы: «Сказание о царе Константине» и «Сказание о Магмете-салтане». Пусть эти оказания еще наивны, пусть они по-религиозному, грехами и т. д. объясняют падение Византийской империи и успехи ее завоевателя — султана Магомета, важно то, что и Пересветов обращается к событиям мировой политики. Кстати, он дает не одно только религиозное объяснение: Византия пала из-за тех же знатных вельмож, которые не хотели нести бремя ратных подвигов и вместо борьбы с внешним врагом роскошествовали, вели ленивую, праздную жизнь, всякими неправедными путями добывая средства для нее притеснением народа. А «Магмет-салтан» победил потому, что заботился о своем воинстве, неправедных вельмож преследовал, установил в своей стране порядок и правду.

Здесь Иван Пересветов договаривается даже до утверждений, противоречивших взглядам официальной церкви. В то время, как церковная догма гласила, что только вера может вести ко всем остальным добродетелям, а неверный не может быть ни добродетельным, ни служить образцом поведения, ни надеяться на божью помощь, Пересветов прямо противопоставляет греческим (а на самом деле и русским) вельможам поведение неверного «Магмет-салтана» и открыто говорит, что за мудрость султана, за установленную им правду в стране бог помог султану. В другом случае, в челобитной, Иван Пересветов категорически заявляет: «Не веру бог любит, но правду».

«Ино у него (у волоского воеводы) служил москвитин Васька Мерцалов, и он того воспрашивал: „Ты гораздо знаешь про то царство Московское, скажи мне подлинно, есть ли в том царстве правда?“ И он стал сказывати Петру, волоскому воеводе: „Вера, государь, християнская добра, всем сполна, и красота церковная велика, а правды нет“. И к тому Петр-воевода заплакал и рек так: „Коли правды нет, то всего нет…“»

Чтоб высказать такой взгляд, коренным образом противоречащий официальной церковной точке зрения, нужна была смелость и глубокая убежденность. Эти слова, направленные против церкви и бояр, в то же время поддерживали царя в его начинаниях. Указание об отсутствии правды Иван Пересветов относил к малолетству Ивана IV, к периоду господства бояр у трона. Иван Грозный, возмужав, исправит беззакония боярства. Эту мысль Пересветов высказывает как прямое продолжение своего повествования. Так, воевода Петр добавил:

«Ино ныне пишут мудрые философы и докторы о благоверном цари великом князи Иван Васильевиче всея Русии, что он будет мудр и введет правду в Твое царство…»

Характерно, что Иван IV впоследствии в официальных государственных актах называет себя «царем правды».

Творения Пересветова стояли так близко к жизни, что в ряде случаев предвосхищали действительно проводившиеся Иваном IV мероприятия. Например, Пересветов настойчиво предлагал царю идти на Казань и на необходимость ее завоевания указывал еще до известных казанских походов Ивана IV. Точно так же Пересветов своими резкими нападками на боярство предвосхитил борьбу Ивана IV с боярами. Это обстоятельство заставило некоторых историков даже усомниться в том, когда и кем были написаны эти произведения. Карамзин, например, был убежден, что здесь имеет место тонкая мистификация. Он утверждал, что произведения, приписываемые Пересветову, написаны кем-то на несколько десятков лет позже, уже после того, как Иван IV взял Казань и ввел опричину.

Однако позднейшие исследования показали, что автобиографические данные, приведенные Пересветовым в двух его челобитных, соответствуют действительности, что, таким образом, он выступил в качестве писателя именно в первые годы царствования Ивана IV и предлагал в своих произведениях мероприятия, которые не до, а после того нашли свое отражение в государственной деятельности царя.

Но нужно сделать другое замечание. Переписчики произведений Ивана Пересветова стали вносить в них свои изменения. Так, известная мысль Пересветова о том, что правда выше веры, в некоторых рукописях перевернута совершенно наизнанку. В одной из рукописей Петр-воевода уже говорит так: «Если в Московском государстве правды и нет, но вера есть, то верой упросят у бога милости». Здесь явно видна позднейшая попытка переписчика, настроенного более религиозно, чем Пересветов, исправить его. На примере Пересветова мы видим, как рукописный способ производства книги стал извращать авторов, обезличивать их, приписывать им совершенно противоположную точку зрения. В отношении к таким резко выраженным индивидуальностям, как писатели XVI века, это было совершенно нетерпимо.

Развивая свои взгляды в ряде произведений, Пересветов пользуется разнообразной литературной формой. В одних произведениях его взгляды выражены почти в беллетристической форме, в других — гораздо больше проглядывает публицистическая направленность. Во всех его произведениях религиозный мотив играет гораздо меньшую роль. Это уже в значительной мере светские злободневные сочинения. Язык их также отличается гораздо меньшей книжностью, большей близостью к разговорному; он понятнее и энергичнее не только по содержанию, но и по выбору слов, по смелым и даже резким выражениям. Пересветов — полемист, публицист, а не келейный начетчик и книжник.

Он обратился к перу, почувствовав его возросшую силу. Характерно, что и в своих произведениях он неоднократно подчеркивает значение книги: благодаря внимательному изучению захваченных в побежденной Греции книг, «Магмет-салтан» становится мудрым правителем. Эту мысль Пересветов развил в «Сказании о книгах»:

«…Прииде Магмет-салтан, царь турецкий, с силою великою во Царьград; повеле царь Магмет-салтан у патриарха Анастасия книги греческие взята все и повеле книги християнские списати по турскии слово в слово…»