Ираклий Андроников - Избранные произведения в двух томах (том первый)

— Когда это было?

— Да вскоре после смерти отца, Сергея Николаевича, еще до той мировой войны.

— И что, в Россию Николай Сергеевич не возвращался?

— Нет, он остался в Швейцарии. А уж после революции я точных сведений о нем не имела.

…С того дня Швейцария застряла в моей голове. И стремление найти утраченную часть ленинского труда крепло во мне все больше и больше.

Я обратился в Союз писателей. Обратился в Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Меня поддержали. В институте напомнили, что вторую часть «Друзей народа» ищут давно, что насчет ее гектографированного экземпляра существуют сомнения. Однако все обсудили, признали, что поиски южаковской библиотеки следует обязательно предпринять.

Конечно, мало вероятия было рассчитывать на встречу в Швейцарии с человеком, покинувшим Россию почти шестьдесят лет назад, и притом в зрелом возрасте. Естественнее было бы допустить, что его нет на свете, не говоря о том, что еще раньше он мог и покинуть Швейцарию, мог уступить свою библиотеку другому, распродать ее, наконец. Сложность этого поиска и в том еще заключается, что на «желтеньких тетрадках» нет имени автора, только название «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». Но, увы, это название ничего не может сказать тому, кто не читал Ленина, а тем более не знает русского языка. Словом, сложностей можно было представить себе достаточно.

Пятнадцатого ноября 1969 года я вылетел по маршруту Москва — Вена — Цюрих вместе с Зинаидой Алексеевной Левиной. Она работает в Институте марксизма-ленинизма более тридцати лет, специальность ее — биография Ленина.

В Швейцарии бывала уже. Под ее редакцией вышла книга «Ленин в Женеве», подготовлена к печати книга «Ленин в Берне и Цюрихе». Я понимал, что это спутник незаменимый, способный на месте, без книг и без консультаций, решить любой из вопросов, которые могли возникнуть у меня в ходе поисков. Но сверх того она оказалась еще очень контактным и умным, энергичным, милым и жизнерадостным человеком. Работать и путешествовать с ней необыкновенно легко.

В продолжение двадцати трех дней впервые знакомился я со страной, известной мне дотоле по изображениям и книгам. Порой, однако, казалось, что я ношу ее в памяти. В Кларане, высоко над Женевским озером, Чайковский инструментовал «Евгения Онегина», здесь же, в Кларане; написал свой знаменитый скрипичный концерт. В Цюрихе жил Рихард Вагнер. Близ Люцерна рождалось его «Кольцо Нибелунгов». Пребывание в Швейцарии побудило Льва Николаевича Толстого написать свой «Люцерн».

Неподалеку от Люцерна — вилла, где жил и творил Рахманинов. В Лугано похоронен дирижер Бруно Вальтер. В Женеве родился великий Руссо, побывал Байрон. Замок Шильон на Женевском озере вдохновил его на создание поэмы про шильонского узника. Рядом, в Веве, — вилла Чаплина. На вилле «Ольга» в Вильнёв трудился Ромен Роллан. Мы знаем Швейцарию по книгам швейцарских писателей начиная от Конрада Фердинанда Майера до Дюрренматта, по романам Хемингуэя, Томаса Манна и Федина. И, конечно, всегда вспоминаем о том, что именно здесь, в Женеве, с 1865 года выходил «Колокол», который издавали Герцен и Огарев, что здесь была их «Вольная русская типография». Что именно тут зародилась и потом стала печататься «Искра», которую редактировал Ленин. Что здесь, в Швейцарии, в общей сложности он провел около семи лет.

Представление о Ленине «там, в эмиграции», превращается тут в «здесь, в Женеве», на старинной и узкой Гранд-Рю, в «Сосиете де Лектюр» — в «Обществе любителей чтения», где он занимался, делал выписки, снимал книги с этих вот полок, сидел за этим столом, расписывался в этой книге…

И без всяких усилий воображения Ленин является перед вашим мысленным взором живой, совершенно живой, в различных поворотах, — стремительный и спокойный, сосредоточенный и общительный, бесконечно деликатный и скромный и в то же время страстно-непримиримый к врагам и ко всем, кто словами о революции и народе маскирует леность мысли, нерешительность, неискренность, половинчатость, трусость. В Цюрихе жаль уходить от дома на Шпигельгассе, 14, где у сапожника Каммерера Ленин и Крупская снимали комнату в последний период своего пребывания в Швейцарии. В 1928 году этот дом был отмечен мемориальной доской. Переулочек узкий, крутой, но перед ленинским домом — ровное место и маленькая квадратная площадь. Дома почти все старинные — XV век, XVII. На многих — мемориальные доски. В соседнем в 1837 году скончался Георг Бюхнер, юный писатель, что создал «Общество человеческих прав» и бежал из Германии, сочинив воззвание к крестьянам, слова из которого: «Мир хижинам, война дворцам», — стали навсегда революционным призывом.

В XVIII веке чуть дальше, в этом же переулке, жил знаменитый Лафатер, физиономист, вошедший в историю с легендой о том, что по чертам лица мог предсказывать судьбу человека. Тут гостил H. M. Карамзин, рассказавший об этом в «Письмах русского путешественника». На доме, замыкающем переулок, доска в память великого педагога Иоганна Генриха Песталоцци; наискосок — кабаре «Вольтер», где в годы первой мировой войны собирались художники и писатели-«дадаисты», представлявшие модное декадентское течение тех лет. А вообще старый Цюрих — район рабочих, мастеровых, мелких служащих, мелких торговцев, людей недостаточных. Здесь Ленину было проще жить — и по средствам, и люди его окружали простые, люди труда.

Тут — в Женеве, в Берне, в Цюрихе, в Лозанне — обнимаешь в представлении своем подвиг жизни Ленина, жизни вдали от России, ради нее, ради ее великой судьбы, ради будущего, ради тех, чьим трудом живет человечество, у кого украдены достижения трудов. С ясностью думаешь о подвиге этом ради идеи, овладевшей им с юных лет.

И Швейцария становится в нашем представлении еще более значительной, ибо особое красноречие обретают для нас ее города, ее улицы, ее дома, названия, маршруты, ландшафты. Целые периоды ленинской жизни и истории выпестованной им партии обретают здесь удивительную конкретность и воплощаются для нас не только во времени, но и в пространстве.

Поиск наш осложняется тем, что Швейцария состоит из двадцати двух кантонов. И в каждом — свой архив, свой учет и своя кантональная библиотека. Правда, федеральная полиция тоже ведет учет населения, но архивы свои хранит в течение двадцати лет. Поэтому с ее помощью можно выяснить только одно: находился ли Южаков в Швейцарии с сорок девятого по шестьдесят девятый год, Или не находился. Обо всем этом я узнал в Берне, в федеральном полицейском управлении, куда меня привез наш вице-консул Владимир Михайлович Карсов. Выражая ему благодарность, хочу тут же добавить: при словах «мы», «мы с Левиной» — каждый раз надо иметь в виду помощь наших дипломатических работников — посла Анатолия Семеновича Чистякова, Зои Васильевны Мироновой, возглавляющей в Женеве Советское представительство при ООН, второго секретаря посольства Костикова Анатолия Сергеевича, сотрудника представительства Вячеслава Вадимовича Жаркова — «Вячвада», как называли мы его сокращенно, сотрудника посольства Виктора Киселева. И переводчицу «Интуриста» Марину Эразмовну Павчинскую надо поблагодарить от души.