Ираклий Андроников - Избранные произведения в двух томах (том первый)

Верещагина рано угадала в Лермонтове великий талант, умела влиять на его трудный и пылкий характер. В ту пору они виделись ежедневно, то на Поварской, то на Молчановке у Лермонтова, у Лопухиных, которым она и точно приходилась двоюродной.

В альбомы Верещагиной Лермонтов вписывал стихи, рисовал в них карикатуры, картинки, портреты общих друзей. В 1831 году посвятил ей поэму «Ангел Смерти». Когда переехал в Петербург и поступил в кавалерийскую школу, они переписывались…

В 1836 году — в то время ей было уже двадцать шесть лет — Верещагина поехала с матерью за границу. В салоне русского посла в Париже графа Поццо ди Борго познакомилась с молодым немецким дипломатом бароном Карлом фон Хюгелем. А летом следующего года уехала за границу вторично и вышла за него замуж. В Россию она уже больше не возвращалась. Жила в Германии: то в Штутгарте, то в фамильном замке баронов Хюгелей — Хохберг, близ Людвигсбурга.

Она увезла с собой свои девические альбомы со стихами и рисунками Лермонтова, и автограф «Ангела Смерти», и письма поэта…

Два года спустя с ней свиделась там, в Германии, ее кузина Варвара Александровна Лопухина… Нет, уже не Лопухина, а Бахметева! Она вышла замуж, но, увы, не за Лермонтова. Когда до Москвы дошел слух, что Лермонтов в Петербурге увлекся другой, она в отчаянье отдала руку Бахметеву, сломала свою судьбу. Ее муж, человек немолодой, посредственный и ревнивый, не желавший слышать имени Лермонтова, грозился уничтожить рукописи поэта, его письма, рисунки, которые она хранила с сердечным трепетом. Опасаясь, что он исполнит это свое злонамеренно, Варвара Александровна все лермонтовское отдала Верещагиной. Так, за Рейном, еще при жизни Лермонтова оказались его бумаги.

Время шло. Лермонтова не стало. Десять лет спустя умерла Лопухина — изнемогла от тоски по нем. Связи Верещагиной с родиной таяли. Но дружбе с Лермонтовым она оставалась верна. С ее помощью в Германии был впервые напечатан по-русски «Демон»: в России не пропускала цензура.

В конце 70-х годов историк русской литературы профессор Павел Александрович Висковатов стал собирать первые материалы для биографии Лермонтова, выяснял, у кого могли сохраниться его неизвестные сочинения. Ему сказали, что в Германии, в Штутгарте, живет Верещагина, дружившая с Лермонтовым в его юные годы. Висковатов ей написал.

Ответ пришел по-немецки. Отвечала дочь Верещагиной, графиня фон Берольдинген: мать скончалась в 1873 году. Ее пережила бабушка — Елизавета Аркадьевна. Она умерла всего лишь три года назад. Бабушка хорошо помнила Лермонтова и многое могла рассказать: теперь уже поздно! Перед смертью, разбирая семейный архив, бабушка обнаружила связку писем поэта. Она уничтожила их. Письма показались ей саркастичными и задевали многих знакомых. Случайно два письма уцелели. Эти письма графиня фон Берольдинген Висковатову посылала в подарок. В замке Хохберг сохранились верещагинские альбомы и в них — восемь стихотворений Лермонтова и двадцать семь его рисунков и шаржей. Но нет, графиня писала, что не может расстаться с реликвиями, которыми так дорожила ее покойная мать. Эти альбомы она могла бы одолжить только на время, для изучения…

Сохранился автопортрет, на котором Лермонтов изобразил себя в мохнатой бурке, на фоне Кавказских гор. С ним графине тоже никак невозможно было расстаться — этот портрет очень любила мать. Поэтому и его она могла бы послать только для ознакомления, на время. Кстати, фамилию Лермонтова графиня писала неправильно: «Лерментов».

Это было в 1882 году.

Висковатов боготворил Лермонтова. Это был человек пылкий, настойчивый, энергичный. Если б не он, мы бы знали о Лермонтове меньше раз в десять. Но и недостаток у Висковатова был: материалы, взятые в долг, возвращал неохотно. Так решил поступить он и тут. Получив материалы от графини Берольдинген, он не стал торопиться с возвратом. Но графиня фон Берольдинген оказалась женщиной педантичной и не преминула напомнить, что положенный срок прошел и вещи пора вернуть.

Тогда Висковатов стихи из альбомов выписал, а рисунки решил скалькировать (фотографирование документов в ту пору не применялось). Он взял листы папиросной бумаги и, наложив на рисунки, обвел контуры жестким карандашом. Это были самослабейшие творения художества, какие я только видел. Кстати, они пропали во время последней войны. Так что мы теперь лишены возможности обсуждать вопрос даже о том, насколько они были плохи.

Что касается акварельного автопортрета, то здесь Висковатов прибег к более совершенному способу: пригласил художницу и поручил ей исполнить акварельную копию.

Когда работа была изготовлена, Висковатов по краю овала чернилами написал: «Копия сделана в точности госпожою Кочетовою. Пав. Висковатов».

После этого все предметы, полученные от графини Берольдинген, были упакованы и отправлены по назначению в Германию. С тех пор никто из русских исследователей их не видал.

Прошло тридцать лет.

В начале нынешнего столетия «Разряд изящной словесности» Академии паук приступил к изданию полного собрания сочинений Лермонтова. В надежде получить верещагинские альбомы обратились к графине Берольдинген. Но оказалось, что она уже умерла. А потом началась первая мировая война, потом — блокада Советской России…

В начале 30-х годов профессор Борис Михайлович Эйхенбаум приступил в Ленинграде к подготовке нового полного собрания сочинений поэта. Издательство «Academia» направило тогда в Берлин, в наше посольство, просьбу: поискать потомков баронов Хюгелей и графов Берольдинген. Но тут произошел нацистский переворот. Дело пришлось отложить. И, как выяснилось, надолго.

Начав заниматься Лермонтовым еще в 30-х годах, я мог только воображать, что шагаю по улицам Штутгарта в поисках потомков Верещагиной-Хюгель и роюсь в библиотеке средневекового замка Хохберг. А на деле довольствовался тем, что складывал в две папиросные коробки решительно все, что вычитывал в книгах про Штутгарт, про Хохберг, про Баден-Вюртембергское королевство. Встретится в книге план города Штутгарта — справку кладу в коробку. Мелькнет фамилия Хюгель — в коробку. В посольской церкви в Штутгарте тех времен служил русский протоиерей Базаров — тоже в коробку!

Когда кончилась вторая мировая война, я разложил на столе скопившиеся в коробках бумажки и написал в руководящие инстанции докладную записку с предложением предпринять поиски лермонтовских реликвий в замке Хохберг, близ Людвигсбурга, и в Штутгарте.