Ю. Сушко - Владимир Высоцкий. По-над пропастью

Высоцкий легко вписался в съемочную группу. «Володя был работяга. На съемках — всегда как стеклышко, — не мог нарадоваться режиссер-постановщик. — Не было такого, чтобы он опоздал на съемку, пришел не в форме или после выпивона — он был железный в этом отношении. Профессионал во всяком случае». Ну, а после работы... «В гостинице «Октябрьская» собирались у него в номере, — вспоминал Григорий Георгиевич. — Володя был, что ли, «гитарным центром»... У него можно было хорошо посидеть, отдохнуть после съемок. Это были великолепные вечера — не попойки, а вечера его песен. Если он тогда и писал какие-то свои тексты, то мы об этом не знали: пел блатные песни, всякие другие, потом просто бил по гитаре и пел абракадабру — работал под английскую песню. Со своим хриплым голосом, со своими эмоциями и напором, со своим обаянием...»

Молодая, изящная, со сногсшибательной внешностью начинающая актриса Людмила Абрамова, носившая титул «мисс ВГИК», мгновенно оказалась предметом внимания. «Люся... была необыкновенно красивой, — вздыхал Никулин, — с огромными серо-голубыми глазами. По роли она должна была быть западной актрисой, и когда сделали грим, и мы на нее взглянули, то поняли — это то, что нужно. Мы сразу ее взяли, даже не искали больше никого».

У московской красавицы мигом образовался круг «постоянных друзей-поклонников»: драматург Александр Володин, художник Гepa Левкович, молодой питерский актер Карасев... Они знали толк в женской красоте, были галантными, остроумными и... нищими.

11 сентября 1961 года, просадив последние деньги в «восточном» зале ресторана в гостинице «Европейская», кавалеры проводили свою московскую гостью на окраину города, до «Выборгской», опаздывая на последний перед разводом мостов трамвай. У каждого оставалось как раз по три копейки на брата...

У входа в гостиницу Людмила увидела перед собой прилично выпившего человека. «И пока я думала, как обойти его стороной, — рассказывала она, — он попросил у меня денег, чтобы уладить скандал в ресторане. У Володи была ссадина на голове, и, несмотря на холодный, дождливый ленинградский вечер, он был в расстегнутой рубашке с оторванными пуговицами. Я как-то фазу поняла, что этому человеку надо помочь...» Люся обратилась к администраторше гостиницы — та оказалась сварливой бабой, отказала, мол, дашь денег, а потом ищи-свищи... Пробежала по номерам, где жили коллеги по картине, — увы, все сидели на бобах.. У самого состоятельного Левика Круглого в кармане оказалась трешка (тридцатка до 61-го года). Тогда Люся решительно сняла с пальца золотой перстень с аметистом (бабушкин, фамильный!) и отдала страдальцу. Тот отнес кольцо мэтру, предупредив, что завтра непременно выкупит.

Люся независимо удалилась к себе в номер на третий этаж, переполняемая собственным благородством. Вскоре раздался тихий стук в дверь, и в номер бочком протиснулся бывший потерпевший с гитарой и бутылкой под мышкой. «Сдача», — объяснил он, показывая на коньяк

«Потом Володя мне пел, — вспоминала Люся. — И даже чужую песенку «Вышла я да ножкой топнула», которую Жаров в фильме «Путевка в жизнь» пел как шутливую, он пел как трагическую, на последнем пределе. Еще секунда — и он умрет. Я видела гениальных актеров уже... Круг общения был такой, что я, еще ничего не зная о Володе, смогла понять: это что-то совершенно необыкновенное... Этот человек может немыслимое, непредсказуемое, запредельное…»

Им не захотелось расставаться. Она даже не поинтересовалась, кто он и откуда. Когда утром они вместе вышли из гостиницы, оказалось, что им по пути. Приехали, подошли к проходной киностудии, одновременно достали одинаковые пропуска. Он удивленно спросил, из какой она группы. Люся ответила — и Высоцкий остановился как вкопанный. У нее тоже был легкий шок… Вечером Люсино кольцо было выкуплено и возвращено на изящный безымянный палец законной владелицы.

Вскоре в киногруппе их роман ни для кого не был секретом. Они поселились в одном номере. В свободное время гуляли по городу. В ближайшей забегаловке с восторгом угощались пончиками, которые тамошние кулинары называли «кривыми» и продавали за полцены, как некондицию. В заведении классом повыше, защищая честь дамы сердца, Высоцкий буквально летал по залу, расшвыривая соперников. А восхищенные музыканты ресторанного оркестра стоя аплодировали ему. Победителю схватки и его спутнице был выставлен весьма приличный обед.

«Люду он очень ревновал, — вспоминает Г.Никулин. — К любому. А выражалось все это в том, что он был жесток. Если он видел, что она не так на кого-то посмотрела или не то сказала.» Володя был парень жестковатый, он мог ей и врезать».

Некоторые дамы кинематографическою Питера были убеждены, что Григорий Георгиевич, положивший глаз на Люсю, ретировался, опасаясь молодого и рьяного соперника. «Когда я узнала, что у Люси с Володей роман, — делилась внутрицеховыми сплетнями актриса Людмила Шагалова, — я обалдела: «Что, она не могла себе найти кого-то поприличнее? Ну и видок у него! Настоящая шпана!» Шагалову здорово задела первая встреча с Высоцким, когда он по простоте душевной задал ей, заслуженной (!) артистке, лауреату Сталинской (!) премии, детский вопрос: «А вы уже где-то снимались?..» Это она-то?! Сдержавшись (все-таки профессионал), Шагалова хладнокровно ответила: «Да, в «Молодой гвардии», например». — «О, а я не видел эту картину. А кого вы там играли?» Она онемела. Ей казалось, что не было в стране человека, который бы не знал ее Валерию Борц. А вот Высоцкий не видел, что тут скажешь?.. Дикарь!

Единственное, что подкупило актрису, — его музыкальность: «Как-то вечером мы собрались у него в номере. Что-то отмечали. Пили вино. Высоцкий», вел себя как мальчишка». Когда начинал петь, преображался. Однажды что-то запел на английском языке. Английский-то я немножко знаю, а тут ничего не разобрать, абракадабра какая-то! «Володь, признайся, это же не по-английски». Высоцкий рассмеялся: «Нет, конечно. Но правда ведь похоже?!» — «Очень».

Однако его «английский» репертуар уже потихоньку уходил в прошлое. «Первую свою песню, — рассказывал Владимир Высоцкий, — я написал в Ленинграде. Дело было летом, ехал я в автобусе и увидел впереди себя человека, у которого была распахнута рубаха и на груди была видна татуировка — нарисована была очень красивая женщина, а внизу написано: «Люба, я тебя никогда не забуду!» И мне почему-то захотелось про это написать. Я сделал песню «Татуировка», только вместо «Любы» поставил для рифмы «Валю»:

Люся легко отодвинула в его жизни все. Даже съемки, которых он так ждал, стали делом второстепенным. Хотя и не происходило там ничего выдающегося. Разве что очередной «мордобой». «Режиссер все время говорил, что искусство требует жертв, — рассказывал Высоцкий, — так что я снова был жертвой... Я приставал к кому-то... А меня за это отшвыривал Отар Коберидзе и бил... Человек он восточного темперамента, у него глаз загорался фазу нехорошим огнем. Я смотрю и думаю. «Сейчас убьет, точно...»