А. Передрий - Владимир Высоцкий. Сто друзей и недругов

В другой приезд в столицу Франции Церетели встретился с Марком Шагалом. В ею мастерской — масло и темпера, а во дворе — витражи и мозаика. «Я понял, общаясь с великими: художник может все», — говорит Зураб Константинович.

Не оставив писать портреты и пейзажи, Церетели параллельно занялся мозаикой. Одной из первых мозаичных работ он прославился в Пицунде. Работал как одержимый, и не напрасно. Привлек к мозаикам внимание гостившего в СССР великого монументалиста Давида Сикейроса. После в той же

Пицунде произошла встреча с тогдашним министром культуры Екатериной Фурцевой и известными актерами театра и кино. В его приморскую мастерскую на катере приплывал полюбоваться работами сам Алексей Николаевич Косыгин.

Зураб Церетели переезжает в Москву, без устали работает в новой мастерской на Тверском бульваре (располагавшейся, правда, в полуподвале, что нисколько не смущало мастера), получая заказы на оформление фасадов и внутренних помещений зданий, создает витражи и скульптуры. И пишет маслом картины.

В столице он знакомится с будущей супругой. Но и не забывает о своей еще одной большой любви — Грузии. Художник с конца 60-х годов живет, по его словам, «между Тбилиси и Москвой».

В конце 70-х Зураб Константинович назначается главным художником Олимпиады-80. Сам хозяин Москвы Виктор Гришин посещает его мастерскую и удивляется: «Как можно работать в такой обстановке?»

Церетели получает второй этаж под новое помещение мастерской, а три семьи, жившие там раньше, были расселены.

Сегодня он — один из самых известных российских художников, владелец галереи «Зураб», созданной специально для того, чтобы в ней могли выставляться молодые художники бесплатно. Никакой коммерции! Зураб Церетели считает, что самое большое богатство — это друзья.

В его мастерской на Тверском бульваре, 9 бывали Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко, Чингиз Айтматов и Василий Аксенов, Иосиф Кобзон, Майя Плисецкая и Родион Щедрин, Петр Капица и Святослав Федоров, Юрий Лужков и Анатолий Собчак, Эдуард Шеварднадзе и Евгений Примаков, Катрин Денев и Марчелло Мастроянни...

А итальянский актер и певец Адриано Челентано, знакомый с работами художника, сам изъявил желание после концерта в Москве приехать в мастерскую Церетели. И уехал оттуда с дорогим подарком, сделанным ему художником, — эмалью-картиной «Вход Христа в Иерусалим».

Всех этих людей без преувеличения можно назвать друзьями Зураба Константиновича. Но с особой теплотой он вспоминает о двоих из них. Художник говорит. «На Тверской, 9 побывали многие великие люди XX века, начиная с Марка Шагала. Ему нравились мои яркие картины, он говорил, рассматривая в альбомах мозаики и эмали, что живопись у Зураба — начало всех начал.

Вторым, кого хочу назвать, — Владимир Высоцкий.

Познакомил меня с ним, кажется, — в Доме кино Саша Митта. (Так оно и есть. Митта вспоминал: «А с Церетели Володя познакомился через меня. Тот был моим приятелем, моим и Гали Килемской. Он жил у Гали на Беговой в кооперативном доме кинематографистов, почти вплотную к ипподрому, на 6-м или 7-м этаже». — А Я.) Мы потом часто встречались, гуляли, пили, я часто ходил на его концерты и спектакли. Он — ко мне в мастерскую на Тверском бульваре. Однажды с двумя девушками предложил съездить в Ленинград на свадьбу. Я сел за руль его «Мерседеса» и прямо, никуда не сворачивая, не зная дороги, гнал всю ночь. Вошли в квартиру — все спят. Повернулись и уехали обратно в Москву.

Нас с Сашей Володя пригласил на свадьбу с Мариной в маленькую квартирку. Пришли Юрий Любимов с женой Людмилой Целиковской, Всеволод Абдулов, Андрей Вознесенский с Зоей. Жена Саши, Лиля Митта, испекла яблочный пирог. С Андреем мы скинулись на несколько бутылок шампанского. Высоцкий лежал на диване и без особой охоты тихо играл на гитаре и что-то пел для себя. Я почувствовал, будто виноват, что такая бедная свадьба. Предложил продолжить ее у себя дома.

Утром улетели в Тбилиси. «Здесь (в Бегбеди. — А.П.) — вспоминает Марина Влади в книге «Владимир, или Прерванный полет», — нам устроили настоящую старинную свадьбу». Высоцкий много пел и ничего не пил, это делал, стоя за его спиной с рогом вина, молодой грузин. Тамада пожелал, чтобы жениха и невесту похоронили в гробу из векового дуба, что мы посадим на свадьбе».

Высоцкий по поводу другого прозвучавшего тоста написал в песне «Я скоро буду сохнуть от тоски...»:

Тот же Александр Митта вспоминал: «Зураб Церетели действительно устроил им свадебное путешествие. Очень короткое — четыре-пять дней. Самолетом — в Тбилиси. Их шикарно там принимали».

Безусловно, Зурабу Константиновичу есть что вспомнить и о чем рассказать. Как художник, он ярко описывает вспоминаемые эпизоды своих встреч с Владимиром Высоцким.

А свадебным торжествам, устроенным им с кавказским гостеприимством и щедростью поэту с супругой, Марина Влади посвящает несколько страниц своей книги. Высоцкий же в своих произведениях лишь косвенно отразил один возмутивший его эпизод, произошедший на свадьбе. Тогда один из гостей предложил тост за Сталина, и только чудом удалось уйти от назревшей ссоры...

В книге «Владимир, или Прерванный полет» Марина описывает этот эпизод так: «Вдруг один из гостей громко спрашивает:

— Забудем ли мы выпить за нашего великого Сталина?

За столом воцаряется нехорошая тишина. Грузинская интеллигенция жестоко пострадала при Сталине, и, если некоторые люди относятся к нему с ностальгическим восхищением, хозяин дома, как и мы сами, считает его самым настоящим преступником.

Я беру тебя за руку и тихо прошу не устраивать скандала. Ты побледнел... Хозяин торжественно берет рог из рук гостя и медленно его выпивает. И сильный мужской голос вдруг прорезает тишину, и за ним вступает стройный хор. Пением, точным и редкостным многоголосьем эти люди отвечают на упоминание о проклятых годах: голоса сливаются в звучную и страстную музыку, утверждая презрение к тирану, гармония мелодии отражает гармонию мыслей. Благодаря врожденному такту этих людей случайному гостю не удалось испортить нам праздник, и мы все еще сидим за столом, когда во дворе начинает петь петух...»

А почему демократический политолог и историк Марина Влади называет в книге гостя на своей свадьбе, произнесшего тост за товарища Сталина, «случайным» и утверждает, что грузины пели на ней не во славу Вождя, а «утверждая презрение к тирану»?

Ну, оставим эти утверждения на совести новой французской демократки, бывшей коммунистки...

Сам же Церетели с неизменной теплотой и радостью вспоминает о подарке, сделанном в 1970 году молодоженам: «Очень жалел, что не могу это сделать в Москве, поэтому и позвал на родину. У меня дома накрыли стол, моя жена вынесла по такому случаю фамильный сервиз из фарфора, очень красивый, и украсила им стол. Но, наверное, я, когда раскладывал стол, плохо его укрепил. Грузины пели, гости пили, веселились, очевидно, кто-то двинул по столу ногой снизу — и стол так вот (показывает руками, как складывается книга) рухнул.