Морис Мендельсон - Марк Твен

Предприимчивый юрист вместе с семьей переехал в деревушку Джеймстаун, которую только собирались сделать центром создающегося нового графства — Фентресс. Теперь уже все должно было пойти на лад.

Клеменса избрали на пост в суде. Он построил роскошный, по тамошним понятиям, дом, не какую-нибудь хижину, и объявил, что готов к приему клиентов. И тогда же, на рубеже 20-х и 30-х годов, ему удалось купить тот грандиозный кусок земли, на который Клеменсы столько лет возлагали почти все свои надежды. Рассказывая о «земле из Теннесси», Твен обычно называл цифру в семьдесят тысяч акров (около тридцати тысяч гектаров).

И все-таки два года спустя Джон Клеменс почувствовал, что и в Джеймстауне дела идут плохо: клиентов было маловато, а земля не приносила никакого дохода. Юрист с огорчением вынужден был завести мелочную торговлю. Но фермеры предпочитали оплачивать покупки не деньгами, а натурой — салом, медом, воском. Эти товары надо было кому-то продать, чтоб рассчитаться с оптовыми поставщиками. А кто их купит в таком захолустье?! Главная беда заключалась в том, что городок рос весьма медленно. Джон Клеменс строил планы превращения Джеймстауна в настоящий город, но они ни к чему не приводили. По-прежнему в лавке было мало покупателей, а цены на землю никак не росли.

Джеймстаун пришлось покинуть. Отец Твена приобрел хороший кусок земли около поселка под длинным названием Три Притока Реки Вульф, построил там скромный бревенчатый дом и снова убедился, что семью содержать не на что.

Несколько месяцев спустя Клеменсы переехали в Пелл-Мелл — там главе семьи предоставили должность почтмейстера, а кроме того, он завел лавку.

Но Пелл-Мелл был всего лишь убогой деревушкой. В этом глухом и унылом поселении, где даже самые предприимчивые люди скоро опускали руки, Клеменсы прожили несколько безрадостных лет. Здоровье Джона Клеменса ухудшалось — он страдал головными болями, — а имущество его таяло.

Беспросветная нищета обитателей Пелл-Мелла красноречиво говорила о том, как трудно в Америке завоевать достаток, обеспечить будущее своих детей даже владельцу участка земли. Повседневный тяжелый труд не приносил избавления от нужды.

И тем, кто еще сохранил здоровье, не был вконец задавлен заботами о хлебе насущном, обладал кое-какими средствами, тем, кто был смел и склонен к приключениям, начинало казаться, что спасения надо искать в еще более далеких краях — там, на западе страны.

Может быть, по ту сторону Миссисипи ждет удача. Может быть, там удастся захватить плодородный участок где-нибудь неподалеку от реки. Или под верхним слоем почвы откроются ценные породы…

На Запад!

Этот клич звучал неотразимым призывом для тысяч американцев в «старых», восточных штатах и для иммигрантов, прибывавших из-за океана. Молодые люди, люди средних лет, а порою и старики покидали родные места и ехали на Запад искать счастье. Целые семьи пускались в трудный путь — туда, где, казалось, переселенцев ждет сытая жизнь. Вокруг западных областей создавались легенды, наивные, вселяющие ложные надежды. Там, на Западе, каждый волен строить жизнь, как хочет, там все земли плодородны, там переселенцы сами устанавливают справедливые законы. Такие вести приходили в города и деревушки восточного побережья, где лучшие куски уже были захвачены, где так трудно было заработать лишний доллар, где людям были хорошо знакомы ужасы безработицы. Не удивительно, что клич «на Запад!» опустошал целые поселки.

На лошадях и на волах, в закрытых от дождей и палящего солнца фургонах, которые на много месяцев превращались в дома на колесах, переселенцы ехали в Огайо и Миссури. Агенты по продаже земли подливали масла в огонь. Не жалея красок, они расписывали богатства Иллинойса или Индианы. Порою зарождалось сомнение: а не обманщики ли эти сладкогласные агенты? Кое-кто говорил, что и на Западе лучшие земли принадлежат богачам. Носились слухи, что одураченным людям приходится браться за оружие, чтобы отвоевать для себя хоть маленький клочок земли.

Люди не знают, где правда, а где ложь. Они верят и не верят. Но уж очень скверно живется в восточных штатах. И уж очень соблазнительно то, что рассказывают о западных землях.

Среди тех, кто оставил все позади, чтоб отправиться на Запад, были и ближайшие родственники Клеменса — отец Джейн Клеменс, ее дядя и зять — Джон Куорлз. Еще в начале 30-х годов они добрались до новейшего штата Миссури, расположенного к западу от реки Миссисипи. И от Джона Куорлза, открывшего лавку в деревушке Флорида, Джон Клеменс получил приглашение последовать его примеру.

Терять было нечего. В 1835 году отец Твена пустился в путешествие. Это была самая длительная и самая рискованная из всех поездок, которые он когда-либо предпринимал. Джон Клеменс теперь окончательно порывал со «старыми», восточными областями Америки. Он вливался в армию грубоватых, бесшабашных переселенцев. Он ехал в края, где еще бродили индейцы и цивилизация делала только первые шаги.

Марк Твен не раз пытался нарисовать картину отъезда его родителей из Пелл-Мелла штата Теннесси во Флориду штата Миссури. Известные нам факты, а также сцены, порожденные воображением писателя (его самого тогда еще не было на свете), позволяют представить, как все это происходило.

Все жители Пелл-Мелла собрались на проводы Клеменсов. Главу семьи почтительно называют «сквайром», как крупного землевладельца. И Клеменс принимает это как должное — ведь в графстве Фентресс ему принадлежит больше сотни квадратных миль земли!

Но Клеменс не станет говорить об этом соседям. Он знает цену Пелл-Меллу с его убогими хижинами и опустившимися людьми. Этим пелл-меллским фермерам, навсегда застрявшим в глухой дыре, измученным работой и болезнями, потерявшим надежду на будущее, не понять, какие богатства несет в своих недрах земля, принадлежащая Клеменсу. Она содержит не только железную руду и уголь — вероятно, в ней есть и серебро. Что бы ни случилось с ним самим, дети его обеспечены.

Наконец все готово, кортеж трогается с места. В повозке сам Джон Маршалл Клеменс, его жена, дочери Памела и Маргарет, а также малыш, сын Бенджамин. Рядом с повозкой верхом негритянка Дженни и старший сын Орион — ему уже десять лет.

Из Пелл-Мелла Клеменс взял с собой домашний скарб, повозку, несколько лошадей, единственную рабыню и купчую на землю в графстве Фентресс. Когда там найдут руду и уголь, земля будет стоить по двадцать, пятьдесят, по сто долларов за акр. Впрочем, пока никто не дал бы и цента за акр этой земли — она находилась в далеких, глухих местах, была малоплодородна и не очень-то привлекала земледельцев.

Доехав до Луисвилла, Клеменсы пересели на пароход и направились в Сент-Луис — крупнейший центр всей территории за Миссисипи. Оттуда — еще дальше, снова в повозке и верхом.