Виктор Салошенко - Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й.

Вначале все шло довольно просто: вступительное слово президента, доклады, реплики с мест.

И вдруг зал словно преобразился. На трибуну вышел, встреченный дружными аплодисментами, намного превосходящими вежливое приветствие президента (к его немалому смущению), какой‑то окрыленный и предельно собранный Кондратенко.

Вот — вот, казалось, еще немного, и зал в едином порыве поднимется, чтобы поприветствовать главу Кубани. Мне сразу вспомнился факт из истории, о котором вспоминал Черчилль: когда в зал входил Сталин, то даже несмотря на протестную договоренность, помимо своей воли, все поднимались, приветствуя вождя великой страны.

Это было одно из наиболее ярких и содержательных выступлений губернатора Кондратенко. На трибуну тогда взошел человек, без преувеличения являющий собой ум, честь и совесть бескрайней России. И тогда все поняли, что благодаря своему незаурядному уму он смог проникнуть в суть сложных явлений, характеризовавших экономическое и политическое состояние страны на тот период.

Он, проявляя удивительные научные познания, доказательно говорил о ценах на энергоносители и их губительном последствии для экономики страны, о затратном механизме, имеющем свой характер в России, не в пример Америке, иные климатические условия, о макроэкономике. Говорил с огромной доказательностью и подчеркнутой простотой, в то же время давая понять, что первым признаком настоящей политической мудрости всегда оставалось умение заранее отказаться от недостижимого.

Зал, будто завороженный, в прозрачной тишине, где вместо ^ысячи человек, казалось, находится всего лишь один, затаив дыхание, слушал Кондратенко. И чем больше он говорил, выше и выше поднимая планку общенационального, а то и мирового, глобального понимания проблем, тем яснее становилось: научиться мудрости так же невозможно, как научиться быть красивым.

И в заключение зал не выдержал — взорвался, в едином порыве, словно по команде, все поднялись и проводили Кондратенко до своего места громом аплодисментов. Не ведаю, что творилось в душе В. В. Путина, но, мне показалось, что и его лицо осветилось радостью открытия замечательного, по-государственному мыслящего человека.

Почему приходится говорить о президентской реакции? Да потому, что как‑то в одну краевую газету пришло письмо пенсионерки Е. Петрусенко из Сочи, которое посчитали нужным опубликовать. Письмо называлось: «Вот за такого президента голосовала бы я обеими руками».

Напомню его содержание.

«Для меня страшным ударом оказался отказ Николая Игнатовича Кондратенко баллотироваться на второй срок. Первым побуждением было немедленно написать ему письмо. Но, подумав, поразмыслив, я погасила в себе этот порыв. Не та я величина, чтобы мой одинокий слабый голос что‑то значил для губернатора на фоне мощного хора районов и городов. Да и в чем убеждать? В том, чтобы Николай Игнатович, предостаточно натрудив свою душу на благо неблагодарного Отечества, продолжал и дальше надрывать свое сердце?..

Предельно грустно все это. Грустно — не то слово… Больно… Светлый человек Николай Игнатович Кондратенко! Вот кому быть президентом страны! Вот за какого президента голосовала бы я обеими руками!

Возможно, на смену Кондратенко и придет дельный руководитель, и будут у нового губернатора и мудрость, и самоотреченность. Дай Бог! Но уход Николая Игнатовича с поста губернатора — это очень большая потеря для Кубани и России. По сочинскому телевидению я увидела его лицо в момент отказа от выдвижения. Оно меня потрясло. В тот момент Николай Игнатович казался постаревшим лет на двадцать. В глазах — беспросветность… Беспросветность России, которая летит в тартарары…

Какую душевную драму должен был пережить этот умнейший, совестливейший, честнейший, беззаветнейший человек, чтобы на подъеме, на взлете, при всей очевидности успехов в социально — экономическом развитии края сказать свое решительное «нет»!

Доконали‑таки отцы — иезуиты былинного защитника земли русской, лучшего кормильца и поильца страны! Вместо поклона до самой земли за беспримерный, показательный труд, вместо признания успехов Кубани в Кремле, на высшем уровне, вместо почета — пинки, плевки, подножки, палки в колеса… «Радетели» России! Так они берегут лучшие кадры страны.

Все вспоминается: и группа мерзавцев, явившаяся на Кубань с единственной целью — опорочить доброе имя Кондратенко, и как‑то враз исчезнувший из эфира «Маяк надежды», и задвинутая куда‑то в канал «Культура» «Кубань — орбита», и вопиюще беспардонное вытеснение из помещения редакции патриотической газеты полномочными представителями…

А каких нервов стоило Кондратенко иезуитство Чубайса, откровенно направленное на развал того, что сделано губернатором на Кубани за последние годы?!

Вспоминаются все беды, свалившиеся на Николая Игнатовича: наводнение, нехватка горючего, отключения электроэнергии, срыв уборочной, обесточивание городов, станиц, курортов, гибель тысяч голов птицы… Это то, что мы знаем, а сколько не знаем из того, что пришлось пропустить ему через свое сердце только за этот год?!

И на фоне драмы, которая разыгрывалась весной — летом на Кубани, в которой Кондратенко оказался с бедами один на один, — иезуитское спокойствие наверху: маскарады с переодеванием, полеты на истребителях, позирование с биноклем на крейсерах, эдельвейсы, целебный горный воздух, катание на лыжах, полоскание тела в Черном море… Какую надо было иметь нечеловеческую выдержку, чтобы не разорвалось губернаторское сердце! Как тут было не ударить шапкой оземь батьке Кондрату?!»

Чувствую, что пора переходить к последовательному изложению судьбы, жизни и деятельности Николая Игнатовича Кондратенко. Книга ведь построена в одном мемуарном ключе, где день следует за днем, а год за годом. И на этом фоне развивается весь сюжет, разворачивается действие описываемых героев. Чувствую, но пока не могу. В память, будто черные вихри, врываются отрывочные воспоминания, и тогда яркие молнии терзают не только ум, но и душу, на многое проливая переменчивый, блуждающий свет. Вот, будто в фокусе этого обманчивого света, жаркий август 1991 года. Москва — Краснодар — города и веси… Уродливое и пугающее слово — ГКЧП… Выбор не только политической ситуации, неожиданно возникшей в стране, но и своего кредо: кто ты и с кем ты? По чью сторону баррикад? Простому человеку в этом выборе было немного легче. Одни эти перемены восприняли не только разумом, но и душой, другие попросту не задумывались над тем, что творилось в Москве.

Н. С. Хрущев, Г. И. Воробьев, А. И. Качанов в ауле Ходзь, 1963 г.

А. Н. Чуркин, А. И. Качанов, И. Т. Трубилин, С. Т. Непшекуев во время встречи Н. С. Хрущёва в ст. Курганной, 1964 г.