Владимир Новиков - Алексей Константинович Толстой

Знаменательно, что в печати А. К. Толстой впервые выступил не со стихами, а с прозой. В 1841 году в Петербурге отдельным изданием вышла его повесть «Упырь», а сам автор скрылся за псевдонимом Краснорогский. Уже одно это говорит, что Алексей Толстой следовал по стопам своего дяди (вспомним происхождение его псевдонима Погорельский). Первое упоминание об этой повести можно найти в письме Алексея Перовского племяннику от 18 марта 1835 года: «Не спеши с „Loupgarou“ („Упырь“. — В. Н.). Лучше оставь его на время, а то испортишь. Большую пьесу можно делать помаленьку, и если тебе придёт между тем другое что-нибудь на мысль, так ты можешь и другим заняться».

К советам опытного литератора следовало прислушаться, и «Упырь» действительно писался без спешки. Образцом для начинающего писателя служили романтические новеллы дяди с их причудливой смесью реалий московского быта и эзотерики. Читатель до самого последнего момента не может понять: не является ли весь рассказ всего лишь бредом болезненного сознания главного героя. Впрочем, в «Упыре» нашло отражение и то, что Алексей Толстой пережил в итальянском городке Комо, где он на сутки влюбился в прекрасную Пеппину. Конечно, литературность этой повести бьёт в глаза; в её тексте не сложно отыскать штампы расхожей беллетристики того времени: и привидение, и ожившие портреты, и груды драгоценностей, при свете дня оказывающиеся человеческими костями.

Сам автор был невысокого мнения о своём первом прозаическом опыте и, можно сказать, забыл о нём; вновь «Упырь» был переиздан только в 1900 году Владимиром Сергеевичем Соловьёвым. Но удивительно! Далёкая от совершенства повесть пережила своё время и с удовольствием читается в наши дни. Возможно потому, что, несмотря на малоинтересную ныне старинную фантасмагорию, в «Упыре» ощущается обаяние личности Алексея Константиновича Толстого. Так что нет ничего странного в том, что такой эстетически чуткий критик, как Виссарион Белинский, не прошёл мимо «Упыря». Таинственность его не увлекла; достоинства повести он увидел в другом, отмечая «мастерское изложение, уменье сделать из своих лиц что-то вроде характеров, способность схватить дух страны и времени, к которым относится событие, прекрасный язык, иногда похожий даже на „слог“»; по мнению критика, на страницах повести ощутим «отпечаток руки твёрдой, литературной» [16] Белинский В. Г. Полное собрание сочинений. М., 1954. Т. 5. С. 473–474. , что много обещает в будущем.

Наряду с прозой в эти годы А. К. Толстой интенсивно писал стихи. Некоторые из самых известных его стихотворений созданы именно тогда, как, например, хрестоматийное:

(«Колокольчики мои…». 1840-е )

Стихотворение длинное и по сути программное. Молодому ездоку представляется, что он стремглав влетает в «стольный град», куда съезжаются посланцы славянских народов. Начинается всеобщий пир, знаменующий единство славянства под эгидой православной Руси:

Впоследствии А. К. Толстой относил это стихотворение к своим наибольшим удачам.

Другим большим стихотворением этого периода, со временем обретшим широкую популярность, была то ли баллада, то ли своеобразная с элегическим оттенком притча «Курган» (1840-е). Проезжая по украинской степи, А. К. Толстой не раз видел земных великанов, под которыми покоились кости некогда прославленных воинов — героев древнего славянства. Их имена давным-давно стерлись в человеческой памяти, не оставив даже глухого упоминания. Только эти величественные одинокие холмы возвышаются как памятники былой славы, и, кажется, ничто не в силах сравнять их с окружающей ровной безбрежностью.

Однако в 1840-е годы молодой поэт выступил со стихами в печати лишь однажды. В журнале «Листок для светских людей» (1843. № 40) им без подписи опубликовано стихотворение «Серебрянка» (интересно отметить, что оно сопровождалось рисунками известного художника Григория Гагарина):

Серебрянка — ручей в материнской усадьбе Блистово, следовательно, поэт вспоминает детство. Несмотря на то, что в стихах явно ощутимы лермонтовские мотивы, дебют следует признать удачным. Но по не совсем понятной причине А. К. Толстой ещё долго продолжал оставаться поэтом «для себя».