Виталий Никольский - Аквариум-2

В целом наше отделение представляло собою фактически самостоятельную разведывательную часть, в которой на подготовке одновременно находились несколько десятков разведчиков. Некоторые из них предназначались для длительного оседания с легализацией на интересовавших нас объектах, но большинство действовало в составе агентурно-разведывательных групп. Численность каждой из таких групп колебалась от трех до пятнадцати человек.

Срок подготовки разведчиков варьировался в зависимости от уровня общего и военного образования, а также конкретных задач от нескольких недель до нескольких месяцев. Готовились они в основном раздельно по индивидуальным программам. Особо пытались сохранить в тайне районы предстоящей работы и легендированные биографии. Эти люди обычно имели в тылу врага родственников или знакомых, которые могли им помочь устроиться на работу в нужный объект.

Прожектер Жемчужин спрятал свое «хозяйство» под «крышу» Московского библиотечного института. Отделение маскировалось как военный факультет, готовящий библиотекарей во фронтовые части. Были составлены фиктивные, кодированные расписания занятий, где, например, под библиографией понимался наш предмет — разведпризнаки объектов, иностранной литературой — вооруженные силы Германии и так далее. Понятно, что истинное значение закодированных предметов было известно лишь нашим людям. Для пущей правдоподобности разведчики посещали институтские лекции по общественным дисциплинам. Питались наши «студенты», ходившие в военной форме, в общей столовой, участвовали в институтских мероприятиях вплоть до самодеятельности.

Не знаю, чем руководствовался Жемчужин, но в таких условиях долго соблюдать конспирацию было просто невозможно. Вскоре истинное предназначение наших «библиотекарей» стало известно студентам.

Нужно было абсолютно не знать своей молодежи, ее пытливости, наблюдательности, общительности, чтобы пойти на создание такого прикрытия. Вместе с тем это говорило о полном невежестве в вопросах разведки и конспирации как автора идеи, так и лиц, ее санкционировавших.

Наши уже пожилые и зачастую не слишком обремененные знаниями гуманитарных наук разведчики мало походили на студентов. Срок овладения науками на факультете в 1–2 месяца при общем четырехлетием курсе вызывал у профессорско-преподавательского состава и студентов по меньшей мере недоумение, тем более что на гениев «студенты военного факультета» были совсем не похожи. Периодические ночные выезды в одиночку и группами с последующим исчезновением «студентов» не похожи были на выпуск кадров новых библиографов и никого не могли обмануть. Молодые разведчики и разведчицы, несмотря на строгие запреты руководства, устанавливали далеко не платонические связи с настоящими студентами и студентками, и истина понемногу просачивалась все шире.

Вскоре на имя начальника военного факультета института, которым являлся по той же легенде полковник Жемчужин, посыпались заявления с просьбой зачислить в ряды советских разведчиков. Писали настоящие будущие библиотекари и библиографы, которых тоже нельзя было упрекнуть в недостатке патриотизма.

Этот конфуз руководство пыталось скрыть и как-то локализовать, делая вид, что ничего не произошло. Поэтому отделение продолжало работать под скомпрометированным прикрытием.

Проще, разумнее и удобнее для дела решил этот вопрос начальник 3-го отделения разведотдела штаба фронта майор Спрогис. Старый разведчик, храбрый, воин, участник войны в Испании, он не стал мудрить. Зная по опыту, что в военное время самым надежным и не вызывающим подозрения прикрытием разведчиков могут быть лишь воинские части, он занял свободные казармы, с удобством расположил там все свое хозяйство и личный состав, создав прекрасный учебный центр, откуда вышло много славных разведчиков-партизан.

Началась напряженная работа. Каждый оперативный работник, являясь «универсальным» специалистом по всем вопросам агентурной разведки, вел свою группу от подбора людей до их переброски в тыл противника. Только радисты предварительно проходили подготовку отдельно, поскольку для успешной работы на рациях «Белка» и «Север» требовался срок подготовки не менее 4–5 месяцев. Однако и они обязательно включались в группу примерно за 7~10 дней до ее отправки на задание.

При подготовке разведчиков обращалось большое внимание на сколачивающие группы, создание в ней атмосферы дружбы и доверия. Незадолго до вылета командира группы и радиста обучали раздельным шифрам, всем выдавали снаряжение, которое состояло из гражданской экипировки, оружия, боеприпасов и продовольствия «6с» (сахар, сухари, сало, спирт, соль, спички) и знакомили с приказом на разведку. После этого группа считалась подготовленной и в одну из ночей на самолете ЛИ-2 или СИ-47 в сопровождении инструктора или оперативного работника переправлялась через линию фронта в заданный район. Тут разведчики спрыгивали с парашютами. Иногда переброска производилась на подготовленные базы партизан или групп разведчиков, выброшенных ранее. В этом случае на земле разжигались для опознания с самолета сигнальные костры в виде различных фигур (треугольник, ромб, прямоугольник, дорожка, конверт).

На такие заранее подготовленные базы направлять разведчиков было безопаснее, так как значительно уменьшался первоначальный риск прыжка в неизвестность, когда у парашютиста абсолютно отсутствуют данные о конкретной обстановке в точке приземления. При прыжке на базу разведчик с первых минут своего пребывания во вражеском тылу мог получить помощь или по крайней мере информацию об обстановке независимо от того, прибыл ли он для постоянной работы в данном отряде или ему надлежало действовать самостоятельно.

Нередко в тыл направлялись оружие, питание для раций, боеприпасы, взрывчатка, продовольствие, экипировка для обеспечения уже действующих отрядов, групп и отдельных разведчиков. Обычно эти предметы выбрасывались на обусловленные сигналы с грузовыми парашютами. Иногда такие грузы сопровождали связники, которые оставались в распоряжении местного командира или решали самостоятельные задачи, базируясь на этот отряд.

Десантирование людей, к сожалению, было для нас делом новым, и нам приходилось приобретать опыт, навыки, вырабатывать правила и положения в боевых условиях, где каждая ошибка и неточность очень дорого стоили. За них приходилось расплачиваться жизнями наших сотрудников.

Отрицательно сказывалось и отсутствие заранее разработанных наставлений и пособий, что и как делать во время военных действий. Не были подготовлены под этим утлом зрения средства материального обеспечения. Все зависело от опыта и здравого смысла оперативных работников, их интуиции, а это были далеко не прочные основы для быстрой организации разведывательных операций.