Алекс Гой - Всем спасибо

И он не предал меня, ни разу в жизни я не почувствовал от него негатива в свой адрес. Не многие люди, которых я знал, годились Феде хотя бы в подметки. Это замечательный человек, добрый, отзывчивый, честный и доверчивый. Его доверчивостью я, признаться, постоянно пользовался.

Он был из небогатой семьи, но хотел красиво одеваться и не отказывать себе в развлечениях. Эти желания взяли верх над природной стеснительностью, поэтому Федя, недолго думая, согласился на мое предложение о съемке. Также быстро нашлись из числа Фединых ближайших друзей еще три парня. Штат моделей был укомплектован. Оставалось найти фотографа, и я, поразмыслив, позвонил Лехе Родионову.

Леха — экспериментатор. Ему нравится, когда его называют извращенцем, но, все же, он экспериментатор. Ему надо все попробовать и желательно всеми возможными способами. Я знаю его много лет, но мы никогда не были друзьями. Мы сходились, когда у меня начиналась тяга к неизведанному, и вписывались во все возможные «блудняки». А если вдруг поблизости не оказывалось подходящего нам по экстремальности «блудняка», то мы создавали его сами. Я всегда знал — если есть что-то необычное, то это можно смело предлагать Лехе, и он в любом случае согласится. Некоторое время он увлекался видеосъемкой, поэтому я подумал, что фото от видео недалеко ушло и главное — не умение, а желание и талант… В общем я позвонил, и он, разумеется, согласился.

Был назначен день съемок, найдена роскошная квартира на Невском проспекте, и взят у приятеля полупрофессиональный фотоаппарат. Мы с Сашей, как два возбужденных члена, пульсировали от нетерпения и считали себя порномагнатами вселенского масштаба. Наши модели, меж тем, волновались. Им, стопроцентным натуралам, предстояло перевоплотиться в геев, причем на глазах у других людей.

Думаю, каждому из нас приходили в тот момент в голову мысли: «А вдруг я — гей? А вдруг мне понравится? А вдруг меня это все возбудит?» Не знаю уж, как остальным, но мне приходили.

Первые проблемы возникли еще до того, как затвор камеры впервые клацнул зубами на наше порно-будущее. Мы с Сашей не учли один важный нюанс — эрекцию. Как она могла возникнуть у парней, которые друг друга абсолютно не возбуждают? Несмотря на всю риторичность этого вопроса, мы не удосужились задать его заранее. Поэтому две трети времени ушло на онанизм. Представьте себе картину: четверо молодых голых парней сидят в лучах софитов и, закрыв глаза и представив красивых девочек, истошно онанируют. Рядом со всем этим бегаем мы с Сашей и кричим: «Ну, быстрее давайте, быстрее, сколько можно!» Неподалеку от этого восседает на кресле Леха с лицом фотографа из Hustler, который видел голым весь мир и его больше вообще ничего не интересует кроме шестизначного гонорара.

Нервов мы тогда потратили предостаточно. Чего только стоило уговорить парней делать друг другу минет. Они наотрез отказывались, поэтому пришлось включить креативное мышление на грани идиотизма, и предложить им открыть рот настолько широко, чтобы член не касался во рту ничего, но при этом в нем находился. Вы можете себе такое представить? Если не можете, то попробуйте позабавиться таким образом со своим партнером. Уверен, что вам понравится.

Об анальном сексе, разумеется, и разговора не шло. Вялые члены зажимались между ягодицами партнера, лица делались максимально возбужденными, и сосредоточенный Лехин палец нажимал на «спуск».

Таким вот макаром мы отсняли первый в моей жизни порноматериал. Хотя слово «порно» к нему не особенно подходило. У меня до сих пор хранятся диски с этими фотографиями. Я иногда просматриваю их и сочувствую тем людям, которые заплатили за них деньги.

Есть такой грубый порнушный термин — «дрочибельность» контента. Он обозначает величину возбуждающих качеств фотографий или видеоматериалов для конечного потребителя. Так вот, могу вам достоверно сообщить, что наши первые фотографии были абсолютно «недрочибельны». Они, скорее, вызывали улыбку у всех, кто на них смотрел. Но только не у нас. Мы с Сашей были горды собственным продуктом, потому что он дался нам потерей множества нервных клеток. А главное, что эти фотографии у нас все-таки купили, что на сегодняшний день меня крайне удивляет. Так что на новогодние подарки деньги у меня были. И заработаны они были на производстве и продаже порноматериала. Мои первые настоящие живые порноденьги. Этот успех придал мне энтузиазм и желание заниматься таким бизнесом дальше.

Но я был не один. Еще был Саша, не особо вдохновленный тем, что произошло, и не бивший копытом в поисках следующих заказов. Поэтому наша работа в этом направлении остановилась, практически не начавшись. Мы продолжали развивать вэб-кам студию, которая была приоритетным для Саши бизнесом, лишь периодически обсуждая, что надо бы поснимать еще что-нибудь.

Теперь вернемся к происходящему со мною дурдому.

Я стою посреди комнаты. Вокруг меня бегает Оля, размазывая слезы на глазах, и от души истерит. Мой телефон разрывается от желающих пообщаться со мною на темы, не терпящие отлагательств. Факт бытия, как голодная анаконда, накидывает на меня упругие петли своего тела, и сдавливает, лишая меня дыхания. А я просто стою посреди комнаты.

У вас бывало когда-нибудь так, чтобы выхода не было видно вообще, и даже теоретическое существование этого самого выхода вызывало глубокое сомнение, стремящееся перерасти в щемящее чувство катастрофы и обреченности?

Мысль о том, что моя позиция посреди комнаты вряд ли решит хотя бы сотую долю предстоящих задач, вывела меня из ступора. Я лег на диван, медленно достал телефон из кармана и прислонил его к уху, не глядя на экран:

— Да, Женёк…

— Адя, бляха муха, ты куда пропал?! Админ уже давно на месте и не может до тебя дозвониться! Что-то случилось?

— Женёк, у меня проблемы. Сегодня я подъехать не смогу. Перенесем на завтра, окей?

— Ну, окей, конечно. Только постарайся с утра все вопросы решить.

— Хорошо, давай.

Я дал себе целую ночь форы! Сначала это порадовало, но потом стало ясно, что радоваться особо нечему. Такие огромные деньги я все равно не найду, так что ночь стоит потратить на придумывание правдоподобной версии происшедшего для Женька и Саши. Ужаснее всего было именно то, что если рассказывать правду, то в нее никто не поверит. А вы бы поверили, что гору баксов сперли, а гору рублей оставили? Меценаты, блин. Вот и я бы не поверил. А Женёк с Сашей уж тем более.

Это было мое третье, самое продолжительное оцепенение за день. Несколько часов я пролежал на диване без движения. Вернее, тело мое не двигалось, а мозг судорожно сокращался, пытаясь извергнуть в сознание хоть сколько-нибудь адекватный вариант объяснения произошедшего для моих боссов. Бесполезно. Все, что мне пришло в голову, это сказать, что украли все деньги, и доллары и рубли, это было больше похоже на правду, чем сама правда. На этой мысли я отключился и проспал до утра мертвым сном.