Рампури - Биография голубоглазого йогина

— А я просто рассказал тебе о том, что заметил, — Хари Пури бросил на меня сочувственный взгляд. — Выполняй свой долг, но делай это у дхуни. Не броди по акхаре. Ты можешь ходить на "арати", вечерние богослужения, и выполнять омкары, но о праздниках забудь.

На следующий же день, около десяти часов утра, Кедар Пури позвал меня, не говоря, куда именно он собирается. После того, что сказал мне Гуру Джи, я собирался провести целый день сидя у дхуни, но Кедар Пури упорно тянул меня куда-то, неотвязно жужжа над ухом, как комар.

— Но Гуру Джи сказал... — начал я.

— А-а-а-а, Гуру Джи! — насмешливо сказал гуру-бхай.

Акхара представляет из себя круг, разделенный на четыре части согласно разделению на линии преемственности: Шестнадцать Линий Преемственности, занимающие северо-восточный угол справа от ворот, носят общее имя Пури (например, Рам Пури, Хари Пури, Амар Пури, и т.д.); Четыре Линии Преемственности занимают юго-восточный угол; садху с общим именем Гири, разделенные на Тринадцать Линий Преемственности и Четырнадцать Линий Преемственности, занимают соответственно юго-запад и северо-запад, то есть самые дальние части ак-хары. В центре акхары находится временный бамбуковый храм, в котором хранится икона с трехголовым Даттатрейей. Палатки и дхуни четырех лидеров Линий Преемственности окружают храм с четырех сторон. В этой центральной части акхары, называемой "мархи", также хранятся оружие и сейф.

Джуна Акхара — это "янтра", священное огражденное пространство, которое призывает божество Даттадрейю сесть на трон йогинов.

Мы прошли сквозь стоящие ровным строем дхуни, принадлежащие Шестнадцати Линиям Преемственности, миновали храм Даттатрейи и углубились на территорию Гири, направляясь к дхуни Мадху Гири Баба. Я никогда прежде не был на празднике бхандары, хотя Кедар Пури настаивал, что это вовсе не бхандара, а обычный завтрак Хотя гуру-бхай не присутствовал на моем разговоре с Хари Пури, мне показалось, что он слышал все от первого и до последнего слова. До меня начало медленно доходить, что в акхаре все знают обо всем. Слова "личный" и "секрет" получили новое для меня значение. Все секреты были известны каждому в семье, но в семье они и оставались. Вот одна из причин, почему в течение тысяч лет короли, генералы, торговцы и люди, стоящие вне закона, доверяли Нага-баба свои тайны. Кедар Пури хитро смотрел на меня, как подросток, подбивающий приятеля закурить свою первую сигарету.

Когда я заколебался, Кедар Пури взял меня за руку и стал протискиваться сквозь плотную толпу садху Скорее всего, этот кумбха будет последней для Мадху Гири Баба, который уже целое столетие был йогином. Раздавая благословения и "шактипат", прикасаясь к головам садху, подошедших выказать ему почтение, этот древний человек был похож на самого Шиву. Его глаза, темные и пронизывающие, чем-то похожие на глаза животного, пристально разглядывали толпу. Как только я увидел Мадху Гири Баба, то почувствовал себя загипнотизированным одним его видом и молился, чтобы он не посмотрел в мою сторону. Я избегал его взгляда так же, как обычно избегают взгляда буйного посетителя в баре. Тем временем в толчее потерялся Кедар Пури, и я никак не мог разглядеть, куда же он делся.

Чей-то скрипучий голос позвал меня по имени. Конечно, в Джуне Акхара есть не один Рам Пури, но голос обращался явно ко мне и исходил от молодого похожего на непальца садху, сидящего рядом с Кедаром Пури и большой группой садху помладше.

Хотя Бир Гири Баба был похож на непальца или даже на тибетца, он родился в маленькой деревушке в штате Пенджаб. Высокие монгольские скулы и в особенности узкие глаза вводили собеседника в заблуждение относительно национальности баба. Бир Гири Баба слегка подтолкнул Кедара Пури локтем, чтобы тот освободил мне место, и я сел рядом. Затем молодой садху подозвал одного из учеников Мадху Гири и попросил того принести мне чай и сладкий "гулаб джамун". Он также настоял, чтобы мне дали дак-шину в пять рупий, объяснив, что я являюсь чела Хари Пури Баба.

— Дай ему свою "парчу", свой билет! — вмешался Кедар Пури. Бир Гири засмеялся и поменял парчу, полученную мною от Кедара Пури, на банкноту в пять рупий, которую он положил мне под колено.

Бир Гири Баба, ширококостный молодой человек со скрипучим голосом и манерами шамана какого-нибудь первобытного племени, был прирожденным лидером. Его всегда окружала группа молодых садху, которые курили много чилима и пели бхаджаны из индийских фильмов, подыгрывая себе на маленьком барабане. На арати Бир Гири Баба трубил в "нагпани", рог, покрытый кожей змеи. Старшие садху также одаривали его уважением, непомерно большим для того, кто был всего на два года старше меня. Позже Бир Гири Баба потолстел и стал похож на статую смеющегося Будды, но пока был все еще очень худым садху.

— Мы еще встретимся, — сказал он мне, сморщив лицо в улыбке.

Из того, что он говорил на хинди, я понимал буквально все, несмотря на то, что мои знания языка были все еще недостаточными. Речь Бир Гири Баба не блистала излишними эпитетами, все его зубы на месте, он не жевал жвачку "пан", не бормотал и не глотал слова. В его речи не было привычной элегантности, а грамматика следовала скорее правилам песни, а не речи. Бир Гири Баба любил рифму, ведь язык истории — это песня.

Пусть я раньше не встречался с Бир Гири, но много раз видел людей, похожих на него своим сердцем: в центрах хиппи в Сан-Франциско, на амстердамской Дам Сквер, в парижской мансарде художника, в стамбульском отеле "Руль-хан" и кабульской гостинице "Бамьян". Ни их национальность, ни даже имена не имели никакого значения, но встречаясь с ними, каждый раз я чувствовал мгновенную близость. Бир Гири Баба оказал мне в акхаре такой радушный прием, какого не мог оказать даже мой собственный гуру. В присутствии Бир Гири я не чувствовал себя чужаком.

Почувствовав со стороны садху такое приятие и дружеские чувства, я, не раздумывая, согласился, когда на следующий день Кедар Пури предложил мне снова прогуляться. На этот раз мы пошли в стоянку Махамандалешвар в Джуна Акхаре. Эти садху не были Нагами, но Адвахута-ми, которые представляли Джуна Акхару во внешнем мире. Стоянка находилась вне территории акхары. Выйдя за ворота, мы увидели праздник бхандары, на котором присутстовали тысячи садху из Дхуна Акхары, уже в полном разгаре.

Под украшенным лентами и непременными ноготками навесом, то и дело колыхающимся под порывами ветра, сам Махамандалешвар говорил проповедь для своих приверженцев и всех желающих ее послушать. Одетые в оранжевое садху сидели лицом друг к другу в ровных рядах. Кедар Пури нашел нам местечко в самом конце ряда.

Вы когда-нибудь видели, как пара тысяч обнаженных людей обедают под навесом, устроенным на берегу реки? Каждого из них обслуживают лично, а потом еще и платят за то, что они пришли! Богатые последователи-миряне из Гуджарата приготовили угощение и спонсировали праздник, но только благодаря старшим садху акхары бхандара все-таки имела место.