Станислав Зарницкий - Чичерин

Встав на позицию интернационализма, Чичерин уже к началу войны начал отходить от меньшевиков, хотя окончательно и не порвал с ними. Оценка значения интернациональных связей, конечных целей революционного движения и роли пролетариата, характера будущей революции — все это было у них фальшиво, далеко от научного анализа, отдавало сектантством и дешевым фарисейством. Он высмеивал тех, кто предлагал «растащить марксистские партии по национальным квартирам». Революционер, к какой бы национальности ни принадлежал, обязан поддерживать революционное движение всех стран — к такому выводу пришел Георгий Васильевич и не уклонялся от него. Меньшевики, его недавние друзья, теперь в годы кровавой бойни, сдали остатки своих идейных позиций и выступали заодно с буржуазными партиями. Ему стыдно было признаться, что он совсем еще недавно так горячо верил в них. Остатки веры поколебала их полная солидарность с Вандервельде. Когда тот осенью 1914 года с помощью царского посла монархиста Кудашова обратился к русским социалистам в думе с призывом прекратить борьбу с царским правительством и выступить в защиту империалистической войны, меньшевики поддержали этого социал-предателя! Теперь отношения с Марковым и меньшевиками подошли к окончательному и бесповоротному разрыву, который и произошел в связи с «гвоздевской эпопеей»; Чичерин нашел эту эпопею чудовищной, а поведение меньшевиков — позорным.

К. А. Гвоздев, по кличке рабочий Гордей, был одним из видных меньшевиков. В 1915 году он вошел в Центральный военно-промышленный комитет и возглавил в нем «рабочую группу». Это было демонстрацией безусловного перехода меньшевиков на оборонческие позиции. Провозгласив «единство интересов капитала и труда в тяжелую для отечества годину», меньшевики на деле предали интересы пролетариата. Чичерин еще больше укрепился в мнении: оборончество — главный враг. Еще в Лондоне, где ему пришлось встречаться с видными социалистами-оборонцами, у него сложилось ясное представление: идти на сговор с царским правительством, пусть даже в условиях войны, может только предатель рабочего класса.

«Гвоздевская эпопея» привела к тому, что Чичерин решительно повернулся спиной к меньшевикам и сделал твердый сознательный шаг в сторону большевизма.

С этого момента ему нельзя отказать в последовательности. В 1916 году он активно участвует в борьбе против призыва русских политэмигрантов в английскую армию. Царское правительство, выдвинув идею распространения призыва в армию на русских эмигрантов, надеялось прибрать к рукам своих политических противников из числа эмигрантов. Когда этот план сорвался, был выдвинут другой: русские граждане должны быть призваны в армии тех союзных России держав, на территории которых они проживают. Чичерин возглавил кампанию протеста, организовывал митинги, инспирировал запросы в английском парламенте, писал обличительные статьи. Затея царского правительства была сорвана.

Деятельность Чичерина распространялась и на область английского рабочего движения. Его статьи появлялись не только в русской эмигрантской печати, но и в английских газетах.

Оборончество меньшевиков, их оппортунизм приобретали омерзительные черты. Георгий Васильевич решительно выступает против оппортунизма.

В парижской газете «Наше Слове» появляются его статьи под псевдонимом Орнатский. В них Чичерин остро и беспощадно критикует социал-шовинистов во главе с Гайндманом. Он указывает на опасность перехода английских властей к открытым репрессиям и подчеркивает основную мысль — происходит процесс сближения русской политической реакции с реакцией английской. Его предупреждения имеют реальные основания: в декабре 1915 года полиция производит налет на помещение Союза русских моряков. Одновременно полиция проводит обыск у Чичерина. Правда, его оставляют пока в покое, но обыск — первое серьезное предупреждение.

В мае 1916 года Чичерин публикует статьи, разоблачающие действия английских реакционных кругов. Статьи отражают близкие большевикам взгляды. Выступления Георгия Васильевича заметил Ленин.

«В примиренческом парижском «Нашем Слове», — писал Ленин, — т. Орнатский, снискавший себе большую заслугу интернационалистской работой в Англии, высказался за немедленный раскол там. Нечего и говорить, что мы вполне согласны с Орнатским в его полемике с занявшим каутскианскую позицию Ф. Ротштейном, сотрудником «Коммуниста» [7] В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, стр. 294. .

Сближение с большевиками было плодотворным. Чичерин обрел новые творческие импульсы, в нем укреплялся революционный дух. События на родине ускоряли этот процесс. В марте 1917 года пришло сообщение о буржуазно-демократической революции и отречении царя от престола. Это была ни с чем не сравнимая радостная новость. Революция открывала путь к активной борьбе не где-то в эмиграции, а в России. Пора было собираться домой.

В России конституируется «новый» политический строй. В Лондоне это проявляется в том, что над зданием посольства Российской империи на Чешем-Плейс вывешивается старый трехцветный флаг, но без царского герба. А люди те же, все тот же царский чиновник Набоков заправляет делами посольства.

Временное правительство готовится и к другим «реформам». По его распоряжению комиссия в составе Русанова, Эрлиха и им подобных колесит по Европе в поисках образца «чистой демократии». Западноевропейский опыт комиссия собиралась навязать матушке России. С какой иронией взирал Чичерин на затеи этих людей! Он-то прекрасно знал цену буржуазных демократий, досконально изученных им за время эмиграции.

В мае 1917 года, прощаясь с Майским, уезжавшим в Россию, Георгий Васильевич с большой убежденностью говорил:

— В эпоху революции надо быть горячим или холодным, нельзя быть теплым… Я все больше прихожу к убеждению, что меньшевики — это жирондисты русской революции, и их ждет судьба жирондистов… Мне с ними не по пути, хотя в прошлом я был связан с меньшевиками. Но война меня многому научила, и сейчас все мои симпатии на стороне русских якобинцев…

Чичерин умолк, но потом, уточняя, решительно закончил:

— …то есть большевиков.

Главное, чем пришлось ему заниматься в 1917 году, — это отправка политических эмигрантов на родину. Борьба против попыток русского правительства добиться принудительной высылки русских эмигрантов из Англии, пожалуй, была одной из наиболее славных страниц его дореволюционной биографии. Лишенный каких-либо прав, он меряется силами с враждебной бюрократической машиной двух государств.

Будучи секретарем комитета делегатов русской социалистической группы в Лондоне, Георгий Васильевич еще в конце 1916 года выступал против намерения английских властей выслать из Англии в Россию четырех русских эмигрантов, арестованных на борту датского судна, следовавшего из Норвегии в Нью-Йорк. Речь шла о том, чтобы не создавался опасный прецедент для последующей массовой высылки русских эмигрантов. Чичерину удалось, используя свой опыт и связи, добиться того, что лейбористы и радикалы выступили с протестом против попыток английского правительства осуществить эти намерения.