Иосиф Недава - Вехи жизни. Зеев Жаботинский
- Название:Вехи жизни. Зеев Жаботинский
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Гешарим, Имидж
- Год:1991
- ISBN:5-86044-031-6
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Иосиф Недава - Вехи жизни. Зеев Жаботинский краткое содержание
Вехи жизни. Зеев Жаботинский - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
3 марта 1915 года в частном доме в Александрии состоялось учредительное собрание, в котором, кроме Жаботинского и Трумпельдора, участвовали еще шесть членов комитета. Жаботинский изложил свой план, который был принят пятью голосами против двух при одном воздержавшемся. Пятеро голосовавших «за» образовали Комитет еврейского легиона, который взял на себя задачу создания еврейских вооруженных формирований в составе британской армии для освобождения Эрец-Исраэль.
Молодежь с восторгом откликнулась на призыв Комитета. Однако, когда Жаботинский и Трумпельдор начали переговоры с британскими властями в Египте об участии в боевых действиях еврейских волонтеров, они встретились с трудностями. Генерал Максвел заявил, что не видит необходимости открытия фронта в Палестине. Кроме того, законы Британской империи запрещают принимать чужих солдат в состав королевской армии. Вместо этого он предложил создать «батальон погонщиков мулов», который будет послан на другой фронт. Жаботинский воспринял это предложение как оскорбление – мулы да еще другой фронт! Но Трумлельдор подошел к нему трезво, по-солдатски, и принял его. 600 погонщиков мулов выехали в Галлиполи для участия в Дарданелльской операции, положив тем самым начало новой эпохе в сионистском движении. Они были отличными бойцами. Их командир, ирландец Джон Генри Паттерсон, дал им самую высокую оценку. Когда англичане оставили район Дарданелл, «батальон погонщиков мулов» был возвращен в Александрию и через два месяца расформирован. Жаботинский впоследствии признал правоту Трумпельдора: на войне каждый фронт – фронт Сиона, и погонщик мулов подвергает себя такой опасности, как солдат в окопах. Более того, 120 человек из погонщиков мулов стали потом ядром еврейского легиона в Англии.
Жаботинский тем временем продолжал борьбу за осуществление своей идеи. В апреле 1915 года он встретился в Бриндизи (Италия) с Пинхассом Рутенбергом, одним из активных деятелей российского революционного движения, который вернулся к еврейской и сионистской деятельности. Он обещал развернуть пропаганду идеи создания легиона в Америке. Сам же Жаботинский взял на себя более трудную задачу – убедить лондонское правительство принять его. Сначала он предпринял эту попытку в Париже, но натолкнулся на глухую стену. Во встрече с французским министром иностранных дел Теофилом Делькасса он услышал знакомый мотив: «Вообще, еще не известно, будет ли наступление на том фронте и когда и кто будет наступать». Была у Жаботинского и встреча с бароном Ротшильдом, опекуном еврейской диаспоры во Франции. Он выразил восторг от плана, но не предложил никакой помощи.
Самое сильное сопротивление ожидало Жаботинского в Лондоне. Там еще господствовало мнение британского военного министра лорда Китченера, полностью отвергавшего мысль о создании «игрушечного полка» в составе британской армии. Кроме того, министр был категорически против новой попытки (после провала Дарданелльской операции) прорвать фронт «центральных держав» на Востоке. Он считал, что Германия будет побеждена на Западном фронте. Поэтому зондаж в Лондоне не увенчался успехом, но это не заставило Жаботинского отступить. Он следовал разработанной им «теории терпеливости»: «После поражения проверь себя, был ли ты прав? Если не был, сойди с трибуны и молчи. Но если был, не отступай: поражение – не поражение, нет – это не ответ, подожди часок и начни сначала».
Лидеры сионистской организации стремились, как уже было сказано, к нейтралитету. Только доктор Вейцман обещал Жаботинскому поддержку, но она была ограниченной, ибо Вейцман сосредоточил в то время свои усилия на осуществлении декларации Бальфура [4] Письмо министра иностранных дел Великобритании лорда Бальфура лорду Ротшильду от 2 ноября 1917 с обещанием британского правительства создать «еврейский национальный дом» в Палестине.
. Лишь изредка он знакомил Жаботинского кое с кем из своих влиятельных друзей.
Летом 1915 года Жаботинский в последний раз побывал на своей родине – в России. По дороге он остановился в Копенгагене, где состоялась сессия сионистского исполнительного комитета. Он не был его членом, но его просили принять участие в совещании. Ехиэль Членов, Якобсон и Артур Хантке потребовали, чтобы он оставил идею создания еврейского легиона, так как это «уголовное дело», которое может навсегда похоронить все сионистское движение. Напрасно он обвинял их в политической слепоте, что их вера в победу Германии ни на чем не основана. Он даже предложил им компромисс: пусть сионистская организация заявит, что она нейтральна и у нее нет никакой связи с теми, кто выступает за создание легиона, сам же Жаботинский выйдет из организации и будет действовать самостоятельно. Этот компромисс тоже был отклонен. Лидеры движения, со своей стороны, решили всячески мешать Жаботинскому в осуществлении его идеи. Сионистские организации всех стран получили указание бороться против пропаганды в пользу легиона. «Я вдруг оказался один в борьбе с сионистскими организациями во всем мире», – вспоминал впоследствии Жаботинский.
Но он не сдался, а, наоборот, усилил свою борьбу. Были люди поддержавшие его. Среди них Меир Гросман, который вместе с ним основал в Копенгагене газету «Ди Трибуне», выходившую на идиш. Он же занялся затем пропагандистской работой в Лондоне. Поддержали его и Иосиф Кован и доктор Монтегю Д. Идер. Но что они могли сделать против мощных сионистских центров.
Против идеи создания легиона выступила и еврейская молодежь в восточном пригороде Лондона – Уайтчепле. Эти потомственные ремесленники, эмигрировавшие из России, сначала проявили к ней полное безразличие, а затем и открытую неприязнь. Назначенные в Уайтчепле собрания в пользу легиона были сорваны, а ораторов забросали камнями и картошкой.
Однако Жаботинский не отступал, несмотря на атмосферу ненависти и клеветы, сгущавшуюся вокруг него. Все были против, даже «уважаемые евреи» из ассимилянтов, действовавшие за кулисами. Им подыгрывал и Георгий Чичерин (впоследствии нарком иностранных дел СССР), дирижировавший на «левом» фланге. Но Жаботинский был непоколебим. Вначале он жил в Лондоне на одной квартире с доктором Вейцманом. Как-то тот ему признался: «Я не смог бы работать в такой атмосфере ненависти, среди враждебных мне людей. Такое ежедневное давление угнетало бы меня, парализовало бы желание работать». В такой атмосфере Жаботинский боролся целых два года после возвращения в Лондон из России в августе 1915 года. Но постепенно тучи стали рассеиваться и горизонт проясняться. Его личные контакты расширялись. Он встречался с членами парламента, план основания легиона обсуждался в нижней палате, хотя и не удалось заинтересовать им Черчилля, в то время министра военного снабжения. Встреча Жаботинского с редактором внешнеполитического отдела газеты «Таймс» Генри Викхемом Стидом открыла перед ним многие двери. «Таймс» была влиятельной газетой, с мнением которой считались даже высшие эшелоны власти. Большую помощь оказал Жаботинскому Леопольд Эмири, член парламента и один из секретарей военного министра лорда Дерби. Он помог передать в кабинет министров докладную записку Жаботинского и Трумпельдора, и весной 1917 года план создания легиона был в принципе принят. Жаботинский воспользовался И помощью полковника Патерсона, когда тот приехал в Лондон и получил поддержку двух крупнейших английских газет «Нейшн» и «Манчестер Гардиан». Идея легиона заинтересовала также выдающегося южно-африканского политического деятеля Смэтса.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: