Николай Кононов - Код Дурова. Реальная история «ВКонтакте» и ее создателя

Не правда ли, чем-то напоминает отношения с юзерами?

Размышляя о «роршахности» как черте политика нового времени, я вспоминал Послание апостола Павла к коринфянам: «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона как чуждый закона, не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых».

Политика бессмысленно осуждать, что он вышел за грань вкуса, – всякий политик должен убить в себе эстета, чтобы стать внятным, доходчивым и максимально понятным разным возрастам и социальным стратам.

«Слушайте, – прервал Дуров размышления, – давайте пройдемся, все равно спать уже глупо, а здесь сидеть надоело».

В три часа ночи людские потоки ослабли, и течение выносило навстречу только загулявшие парочки и пьяниц. Замигала огнями Манежная площадь, и мы прошли в сад с выкопанной из преисподней рекой Неглинной.

«Эмоция как сто лет назад была движущей силой агитации и пропаганды, так и осталась, – рассуждал Дуров. – Чтобы увеличивать свою власть, не надо ничего делать. Надо ждать неизбежного результата процесса, когда люди проводят больше и больше времени в интернете. Бюрократы однажды проснутся и поймут, что оставили от своей системы пустую скорлупку».

«Вы типичный либертарианец, ждущий краха государств», – сказал я, рассматривая панков у Вечного огня.

Дуров, будто не слыша, продолжал мысль: «Люди держатся за государство как за спасжилет и за часто эфемерную, некачественную защиту интереса готовы терять независимость. Возьмем каналы информации – как власть общается с населением. Государство сейчас учится интернету, производит вирусные ролики, но у него нет монополии.

Получается, страна существует только потому, что все верят, что она существует. Когда вы получаете каналы, демонтируете систему власти де-факто. Люди теряют веру в то, что она легитимна».

Ворота сада, ведущие к Красной площади, кто-то запер. Мы потоптались немного напротив башен. «Вам это нравится?» – спросил Дуров и указал на Исторический музей. Я закачал головой, потому что никогда не любил пряничные домики.

«Москва – красивый город, – невпопад заметил Дуров. – Да.

Но это какое-то нагромождение кирпича».

Я сказал что-то насчет неудачи жить в межвременье, когда старая нервная система человечества еще бьется в конвульсиях, не желая меняться, а новая еще не проникла повсюду.

«История с бюрократией устроена так, что стать наверху можно, только когда старое государство сгниет», – бросил Дуров.

«И вы, конечно, готовы?»

«Пока это все слишком умозрительно, меня не интересует политика. Разве что в плане эксперимента, – усмехнулся он. – Как отцы-основатели Америки создали либертарианское государство».

Что-то трогательное было в этой сцене: рассуждения о сломе ветхого мира в зассанном переходе, где грелись у труб драгдилеры, а безразличный охранник лущил семечки, – на пути от груды бурого кирпича к псевдоклассицистическому отелю. Адски хотелось спать, и две сомнамбулы заканчивали свой глубокомысленный моцион.

«Однажды я начал видеть, как некоторые люди терпят поражение не из-за того, что не умеют считать, – а из-за неумения понять, почему так произошло. Отговорки они умели находить, но понять – нет», – сказал вдруг Дуров.

«Любопытно. А что вы имели в виду, когда утверждали, что у вас „мистическое мышление“?»

«Ну как. Все, в общем-то, просто, – ответил Дуров. – Нелогично, что я не хочу продавать „ВКонтакте“. И я не знаю, почему не закрыл группы перед митингами, – хотя потом все красиво обосновал «Ленте.ру». Смотрите: события происходят или не происходят не из-за умения или неумения все просчитывать. Я гляжу на сотрудников и себя. Если есть энтузиазм и вера – все ОК. Чуть-чуть страха – все рушится».

«Страх ускоряет негативный сценарий?» – продолжил я.

«Да, и я могу объяснить это биологически, но это будет лишь теория. Важно не это. Важно знать, что ты на самом деле ничем не владеешь, и быть готовым потерять то, что у тебя якобы есть, – сказал Дуров, протянув на прощание руку. – Что из этого следует?» – спросил он.

Из этого следовало со всей возможной в четыре утра ясностью, что отсутствие страха приближает момент, когда ветхие мехи прохудятся и вино выльется само. Политика не производит интересных лидеров. Часть новых фигур придет из бизнеса, часть – из медиа. Необходимое условие для входа – ты должен создать что-то для большого количества граждан. Имя этому движению activist capitalism, и Дуров предвосхитил его, описывая в квартире на Сенной изменения в мире, которые принесет смена информационной парадигмы, и дал людям то, чего они хотели.

Назначение предпринимательства меняется. Зарабатывая на свое развитие, бизнесмены генерируют интеллектуальный потенциал, притягивая таланты, и конкурируют с политиками, государством, академией. Новые виноградари должны верить, что будущее невозможно без них. Мы не можем рассказать, каким оно будет. Но мы можем показать, как начать его менять.

Человеческие потоки пересохли – не более чем на два часа. Скособочившись и поправив очки на переносице, чайка по имени Павел Дуров во френче с поролоновыми плечами двинула к колоннаде отеля. Там, прикрывшись от дождя картонным плакатом, спали фанаты, уставшие ждать старых кумиров.

Николай Кононов– журналист, главный редактор ежедневного издания о предпринимательстве Hopes&Fears (hopesandfears.com). Окончил МГУ, работал репортером в газетах «Известия» и «Столичная вечерняя». Писал о бизнесменах разного масштаба – от деревенских подвижников до миллиардеров – сначала в журнале «Эксперт», а затем на протяжении семи лет в российском издании Forbes. Автор книги «Бог без машины: Истории 20 сумасшедших, сделавших в России бизнес с нуля».

«Всего хорошего, и спасибо за рыбу!» (англ.) – юмористический научно-фантастический роман британского писателя Дугласа Адамса. Четвертая часть серии книг, известных под общим названием «Автостопом по галактике». Само название романа является прощальной фразой дельфинов человечеству из первой книги цикла, когда те покидали Землю перед ее уничтожением вогонами (чтобы освободить место для гиперпространственного экспресс-маршрута).