Людмила Кунецкая - Коммунисты

Или вот пластинки. Я ознакомился с нашей пластиночной фабрикой в Апрелевке. Кстати, она единственная в СССР. Годовая мощность фабрики — 2 млн. пластинок. Я не говорю уже о дороговизне пластинок, о плохом качестве — вы все это знаете. Я хочу сказать о тематике пластинок. Я пробовал закупить пластинки для Дальнего Востока. Буквально нечего выбрать.

Дайте хорошую музыку послушать, хорошую классическую музыку, хорошие старые песни, хорошие песни различных национальностей! Старые — я говорю в том смысле, чтобы дали песню звучную, музыкальную, красивую. Этого-то нет или очень мало. А вот как закалять металл, такие пластинки есть. О производственно-технических процессах есть… Надо установить наш жесткий контроль (но одновременно помощь) над этим производством и рынком».

Благодаря вмешательству комсомола в работе музыкальной промышленности уже в тридцать втором году наметился перелом. Если в 1933 году выпускалось 4 тысячи роялей, то к 1937 году планировалось увеличить их выпуск до 60 тысяч. Намечалась реконструкция фабрики «Красный Октябрь» и строительство шести фабрик в Тифлисе, Ростове, Москве, Новосибирске, на Урале и Украине. В 1933 году должны были начать строить фабрику смычковых инструментов. Завод в Апрелевке подлежал коренной перестройке, годовая мощность его доводилась до 30 миллионов пластинок. Такая же фабрика строилась на Украине. В 1933 году в Москве открылся Дом граммофонной записи.

Александр Косарев постоянно боролся за верность ленинским принципам руководства. Его приводило в ярость равнодушие к жизни простых рабочих парней и девчат, которое позволяли себе некоторые деятели в комсомоле. К ним Косарев был безжалостен. Бюрократизму, чинопочитанию, безразличию к судьбам людским и недобросовестности в делах объявил он вечный бой. И со времен Бауманского райкома до конца жизни ни на день не складывал оружия.

…Десять лет возглавлял Александр Косарев комсомольскую организацию страны. На XV партийном съезде (1927 г.) он был избран в члены ЦКК ВКП(б), на XVI (1930 г.) — кандидатом в члены ЦК, на XVII (1934 г.) — в члены ЦК, входил в состав Оргбюро ЦК ВКП(б) и ЦИК СССР.

Умер в 1939 году.

Н. И. Иорданский в это время был меньшевиком-оборонцем, впоследствии он порвал с меньшевиками и вступил в большевистскую партию.

Мемуары, а если совсем точно — признания великолепно осведомленного о всех кавказских хитросплетениях долголетнего резидента в Баку, эксперта британской военной миссии при правительстве грузинских меньшевиков Мак-Донелла никогда не издавались в нашей стране. Не стали достоянием историков. По этой причине автор позволяет себе привести пространные выдержки. Перевод сделан с фотокопии, доставленной из Лондона.

В памяти Ольги Шатуновской: «Во время мартовского восстания мусаватистов наш отряд обстреливал дом, где жил Джеваншир: с крыши этого дома стреляли в наших из пулеметов. Джеваншир сумел дать знать Степану Шаумяну, прося о спасении. Шаумян послал Агамирова и своего сына Сурена с поручением — доставить к нему Джеваншира с женой. Их благополучно привели на квартиру Шаумяна, где была тогда и я. Они прожили здесь недели две.

Когда турки сформировали Азербайджанское правительство, Джеваншир был назначен министром внутренних дел. Он приказал доставить меня из тюрьмы в его резиденцию — особняк нефтепромышленника Ротшильда. «Подойдите ближе, Оля, — сказал мне Джеваншир, когда мы остались вдвоем. — Мне доложили, что Степан в городе и что вы не хотите дать его адрес… Я друг Степана. Он спас меня от смерти, теперь я хочу спасти его… Дайте мне его адрес!»

Я ответила, что Шаумяна в Баку нет, что это заблуждение. Но Джеваншир мне не верил. Он продолжал просить, умолять меня, чтобы я дала ему адрес, клялся, что он обязан спасти Степана. Я доказывала и тоже клялась ему, что говорю чистую правду. Тогда он рассвирепел окончательно: «Вы проклятые фанатики, вы погубите Степана!..» Он вызвал конвой, приказал: «Уведите ее обратно!» Я была даже не в состоянии сказать ему о том, что завтра по приговору Нури-Паши нас повесят.

Поздней ночью мне объявили: «По распоряжению министра Джеваншира вы освобождены. Смертная казнь заменена вам высылкой из пределов Азербайджана».

В то же мгновение в голову пришла ужасная мысль: «А вдруг это только для меня?» Спрашиваю: «А как мои друзья?» Начальник охранки хохочет: «Теперь они стали вашими друзьями?! Ведь совсем недавно вы все отпирались, говорили, что друг друга не знаете!» Наконец, кончив смеяться, он объявил, что их тоже сейчас освободят. Приказ министра Джеваншира!»

Свидетельство Тер-Арутюнянца: «Владимир Ильич требовал, чтобы я ежедневно в определенные часы по телефону докладывал ему о помощи Баку, а в необходимых случаях приезжал к нему лично и докладывал о препятствиях, тормозивших выполнение его указаний».