Куан Ю Ли - Суровые истины во имя движения Сингапура вперед (фрагменты 16 интервью)

- Значит, ему повезло, что у его семьи были такие ресурсы?

- Не просто ресурсы, а внимание. Личное внимание. Это не просто ресурсы. Это личное внимание Хо Чин и отца. Хо Чин долго искала такую школу, где о нем бы заботились и принимали его с его недостатками. Его отвергли во многих школах. Говорили, что у них нет учителей, чтобы смотреть за ним. Директор этой школы сказал, что попытается. И это удалось.

Хорошо. Мы нашли школу. Решит ли это проблему? Нет. Решить проблему можно только в том случае, если родители придерживаются того пути, по которому может пройти ребенок, и заставляют чиновников прилагать усилия. Иначе чиновники будут делать это как свою работу - с 9 до 5, и домой. Такая система в Великобритании не приносит большой пользы детям с ограниченными возможностями.

- Значит, другими словами, если ребенок не может в этом случае максимально использовать свой потенциал, то вы будете рассматривать это скорее как неудачу его семьи, чем государства?

- Обоих. Потому что государство не предоставило возможностей, а семья не добилась этого. Мотивация должна исходить от семьи.

- Значит, Вы признаете, что в прошлом это были и недоработки государства.

- В предоставлении школ и персонала, способного делать эту работу. Я не считаю, что это недоработка. Нам приходилось расставлять приоритеты.

Даже сведение четырех государственных языков к одному было огромной проблемой. Перевести Пантах (Nantah) (Наньянский университет, обучавший на китайском языке) на английский, а затем переделать все средние и начальные школы по типу государственных школ, обучавших английскому и второму языку - родному - все это началось лишь с 1980-x годов.

Я знал, что этот путь мы должны пройти, но как это сделать?

Вынашивание планов - долгий процесс. Нельзя сделать это за одну ночь. Можно построить школу, но что это даст? Это просто здание. Школу создают не здания, а люди, которые там работают, их умения, забота, желание помочь этим детям, которое должно идти от родителей. Если вы специалист, но ваши дети - не среди таких детей, то вы просто делаете эту работу. Если ваш ребенок среди них, то все по-другому.

- Ваши взгляды на многонационализм были краеугольным камнем развития Сингапура в последние 45 лет. В день обретения Сингапуром независимости 9 августа 1965 года вы заявили по телевидению, что Сингапур не будет малайским, китайским или индийским государством. Оглядываясь назад, как бы вы оценили продвижение Сингапура по пути многонационализма?

- Я должен говорить откровенно, чтобы мои слова имели смысл, но я не хочу обижать мусульманское сообщество. Я думаю, мы продвигались очень хорошо, пока не поднялась волна ислама. Если вас интересуют мои наблюдения, то я могу сказать, что в других сообществах интеграция происходит легче - дружба, смешанные браки и т.д., индийцы с китайцами, китайцы с индийцами, но не у мусульман. Это результат волны, идущей от арабских государств.

Если хочешь жениться на мусульманке, должен стать мусульманином, что для многих немусульман - серьезный шаг. Я имею в виду, что меняется образ жизни. Придется ходить в мечеть, изучать арабский язык, молитвы, посты, - все меняется, и я думаю, что это барьер, который трудно будет преодолеть.

Я принял идеалистические обещания Раджаратнама в то время, когда твердо знал, что этого не произойдет в течение многих десятилетий, это был медленный процесс, пока не возникла эта волны. Сегодня я могу сказать, что мы можем интегрировать все религии и народы, кроме ислама.

- Вы хотите сказать, что существование мусульман в Сингапуре является главным препятствием к многонациональной гармонии?

- Нет, я этого не говорил. Я думаю, что мусульмане не вызывают никаких проблем в обществе, но они существуют отдельно и обособленно.

Поколение, которое работало со мной - Осман Вок, Рахим Исхак - было до волны, которая смела их; то поколение было хорошо интегрировано. Мы пили пиво, ездили по избирательным округам, вместе ели.

Теперь они спрашивают: «Тарелки чистые?» Я отвечаю: «Такая же посудомоечная машина, как у вас». Халяль, не халяль и т.д. Я хочу сказать, что все это разделяет. Все это отделяет одного человека от другого: «Я верующий, а ты нет». В этом все дело. Никто не возражает против гигиены. Но это не имеет отношения к гигиене, это имеет отношение к религиозному убеждению, что что-то нельзя делать.

- Так что же мусульманам нужно делать, чтобы интегрироваться?

- Быть не такими строгими в соблюдении ислама и сказать: «Давайте, я буду есть с вами».

- Но, наверное, есть другие способы интегрироваться, кроме еды?

- Я покажу вам реакцию немалайца, немусульманина.

Премьер-министр давал прощальный обед для всех членов парламента, уходящих на пенсию. Был приглашен Осман Вок - член парламента на пенсии. Он сидел за моим столом. И я заметил, что ему приносят особую еду. Я сказал: «Осман, ты заказывал особую еду?» Он ответил: «Нет». Я подозвал официанта и спросил: «Почему вы принесли ему другую еду? Почему он не может есть то же, что и я? Там нет свинины». Он ответил: «Господин, сейчас действует правило, по которому все мусульмане получают мусульманскую еду, иначе произойдет много несчастий».

- Вас обидело то, что он получил особую еду?

- Нет, просто я почувствовал, что мир изменился, мой друг изменился. Это тот же старый друг многих десятилетий, но тот Осман Вок, с которым мы ездили на предвыборные кампании в 1950-е и 60-е и 70-е, изменился. Это факт жизни. Я не говорю, что это хорошо или плохо. Я просто говорю, что раз он мусульманин, ему приходится на публике действовать, как мусульманин.

Я ходил в английскую школу Телок Курау, у меня было много друзей-малайцев, также и в институте Раффлз. Некоторые из моих друзей-малайцев из школы Телок Курау также учились в Раффлз, и все это время мы дружили. Мы вместе ели малайские блюда: нази-лемак и нази-горинг, купленные у женщин, которые их делали и продавали на улице возле школы.

В те дни в школах не было буфетов, так что мы покупали нази-лемак на два цента и съедали. Еще там были торговцы рисовой лапшой - куай теоу и т.д. А теперь ты ходишь в школу вместе с малайцами и китайцами, и там есть отделение халяль и не халяль, и то же самое в университетах. Они и сидят отдельно, чтобы не заразиться. Все это разделяет общество. Я не говорю, что это хорошо или плохо. Я только хочу сказать, что это требования религий, но последствия - это барьер в обществе, и, думаю, это делается намеренно. Ислам стремится отделиться.