Куан Ю Ли - Суровые истины во имя движения Сингапура вперед (фрагменты 16 интервью)

Мы не отказываемся от прошлого; мы хотим иметь соглашения о свободной торговле с ними со всеми. Но мы добавляем новые движущие силы, необходимые для нашей экономики: Китай, Индию, страны Персидского залива. Думаю, мы должны побудить некоторых наших ребят изучать арабский, чтобы сотрудничать с ними. Поэтому у нас должен быть арабский квартал, кальяны и все такое, чтобы они чувствовали себя как дома. Арабы жили здесь с основания Сингапура. Они все из Йемена. Есть арабская улица. Мы должны воссоздать там маленькую Аравию. Это поможет нам создать контакт. Они говорят по-английски. Но когда ведешь там дела, нужно контролировать работников, нужно говорить по-арабски.

Что касается бизнеса с Индией, изучение тамильского в этом не очень полезно. На тамильском говорят только в Тамилнаде. Если хотите изучить индийский язык, это должен быть хинди, потому что на нем говорят 300-400 миллионов человек на севере Индии. Но все, кто занимается бизнесом, говорят по-английски, так что это нормально. Но в Китае, если не знаешь китайского, не сможешь работать. Лишь небольшое количество высокообразованных людей хорошо говорит по-английски. Все активно учили язык к Олимпиаде, но выучили лишь несколько слов и фраз, и все.

- Закрытие в 1980 году единственного в Сингапуре наньянского китайского университета оставило у китайскоговорящих людей того поколения щемящее чувство потери. Можно ли было этого избежать? Не стало ли бы теперь преимуществом, если бы в Сингапуре оставался китайский университет?

- Если бы он у нас был, кто бы туда пошел? Вы отправите своего сына в китайский университет в Сингапуре, если он может поехать в Пекин или Шанхай?

Я предлагал Ви Чо Йо (Wee Cho Yaw) (банкир и лидер китайской общины): мы возродим старую китайскую школу, если вы ее заполните. Он отказался. Он знал, что не сможет этого сделать. Ни один родитель в Сингапуре, который хочет, чтобы его ребенок достиг успеха, не захочет, чтобы он учился в школе, которая не даст ему владения английским языком.

- С подъемом Китая видите ли вы необходимость дальнейшего совершенствования политики билингвизма? Ведь недавно вы говорили не просто о билингвизме, но также о бикультурализме.

- Нет, нет, это только для небольшой группы. Вы хотите, чтобы все достигли этого уровня - это невозможно. Вы сойдете с ума. Это невозможно.

- Значит, для большинства людей политика билингвизма останется такой же, как сегодня?

- Да, конечно, но мы должны постараться и найти 100, 200, максимум 300 человек, которые смогут пойти дальше. Проблема в том, что способные люди, которые могли бы пойти дальше, хотят стать бухгалтерами, юристами, архитекторами и т.д., а не специалистами по языку. Но тогда они могут поехать в Китай и стать архитекторами там, как Лиу Тай Кар (Liu Thai Ker).

- Учитывая экономическую потребность в изучении китайского, не считаете ли вы, что было бы полезно либерализироватъ политику билингвизма для меньшинств и позволить им изучать китайский, если они хотят этого, и не изучать родной язык в школе?

- Для китайцев, говорящих дома по-английски, это уже очень трудно. Старший министр С.Джаякумар отправил своих детей изучать китайский. У них получилось, но они очень способные, и они старались. Некоторым малайцам это удается, потому что они стараются. Но они хотят изучать английский, малайский, арабский в Коране и китайский.

- Но если вы позволите им изучать второй язык по их выбору, я подозреваю, что более успешные малайцы выберут китайский.

- Если они готовы рискнуть и возложить на своих детей груз обучения, я думаю, нет причин им отказывать. Но если будет трудно, пожалуйста, не обвиняйте правительство. Это ваш выбор, вы заранее знали, что это не простой язык.

- Могли ли вы представить, что жизнь повернется таким образом, когда вы решили сделать английский рабочим языком в Сингапуре 40 лет назад?

- Нет, 40 лет назад я знал, что английский даст нам наилучшую возможность вступить в развитый мир: Америка, Великобритания, Канада, Австралия и Новая Зеландия, возможно большая часть Европы, потому что их компании пользовались английским. И Япония стала пользоваться английским. Поэтому я дал нашей стране лучшие возможности. Я не думал, что французский или русский просто исчезнут, или что интернет просто захлестнет мир английским. Это была удача.

Если бы мы выбрали русский, мы бы пожалели об этом. Я говорил сыну, чтобы он учил русский. Я сказал, что русские хороши в математике, а ты знаешь английский, китайский и малайский. Раз ты можешь это, то выучи немного русский. Он с отличием сдал экзамены по начальному уровню русского языка, и, когда был в России по пути в Кембридж, смог сказать речь на русском языке. Но для чего? Теперь он едва понимает русский, когда беседует с российскими лидерами.

- У него количество нейронов выше среднего уровня.

- Но для чего? Он может использовать свои нейроны для других, более полезных вещей. Смотрите, я изучал шесть языков. Можно ли удержать в памяти шесть языков? Мне нужно читать экономические новости со всего мира, индексы Доу Джонса, Standard & Poor's, новости Сингапура, Индонезии, Малайзии, курсы валют. Для всего этого нужны нейроны. Нужно отмечать тенденции в экономике, анализировать экономическую ситуацию: выходим ли мы из кризиса и когда выйдем? Можно ли удержать шесть языков? Ерунда. Вы сойдете с ума.

Нужно знать один язык в совершенстве, на котором вы сможете быстро работать, получать информацию и выражать свои мысли. Для меня такой язык - английский.

- В прошлом вам приходилось иметь дело с людьми, которые сделали политическую карьеру на проблемах языка. Решены ли эти проблемы? Решен ли вопрос о том, каким языком пользоваться в Сингапуре?

- Нет, использование языка в мире всегда будет развиваться и меняться. В следующие 50 или 100 лет доминирующими языками для нас будут английский и китайский, в такой последовательности. Но кто может предсказать, какие языки будут доминировать в мире через 200 или 300 лет?

Латынь была языком Европы. Вплоть до XVI века многие ученые, включая Эразма, писали на латыни. Церковь пользовалась латынью. К XVIII веку начали переходить на свои родные языки. Постепенно латынь исчезла. Теперь латынь - мертвый язык, используется только в католических богослужениях. Никто не может сказать, что английский всегда будет доминирующим.

Я не верю, что китайский когда-нибудь станет главным языком в мире. Он слишком сложен для тех, кто не говорит на нем с самого раннего возраста. В нем нет фонетики, нет пиньинь (официально принятая система записи звуков китайского языка латинскими буквами - прим. переводчика ). Они не перейдут на пиньинь, потому что тогда не смогут читать надписи на старых могильных камнях или древнюю литературу на бамбуке. Пока они не откажутся от старой письменности, изучение этого языка останется двойной проблемой. Сначала нужно научиться говорить и слушать, что очень сложно, потому что слова односложные и имеют пять тонов: четыре основных и один легкий. Во-вторых, нужно различать более 3000 иероглифов. Произношение некоторых можно определить, потому что между чертами в иероглифе есть связь, но одно и то же слово может иметь несколько разных значений. Одно и то же слово может произноситься по-разному. Это сложно.