Николай Галкин - Откуда соколы взлетают

Нашим советникам и республиканскому командованию удалось добиться переброски «коммерческого груза» из Марселя в Порт-Бу.

В ящиках оказалось около сотни разобранных новеньких И-16. Их предстояло принять. Передавая старые «мошки», наши ребята рассказали испанцам о «капризах» и «характерах» машин.

Командование приняло решение: в первых числах августа перебазировать летчиков на аэродром Вальс.

60-тысячная армия Модесто за это время выбила мятежников на отдельных участках правого берега реки Эбро. Взято несколько тысяч пленных и много трофеев. Мятежники потеряли 11 тысяч солдат и офицеров. Была достигнута главная цель — спасена Валенсия.

Враг, получивший столь неожиданный удар, вначале замер, а придя в себя, стал лихорадочно перебрасывать войска из-под Валенсии, чтобы закрыть брешь на берегах Эбро.

4 августа полсотни республиканских самолетов, среди которых, кроме «чатос» и «москас», были испанские «Бреге-19», вылетели навстречу фашистской армаде численностью более 250 «фиатов» и «савойя».

Русские и испанские летчики сбили 12 фашистских самолетов, не потеряв ни одного своего.

После боя Грицевец, услышав от летчиков, как тяжело вести бой малыми силами, заметил в шутку:

— Чем больше вражеских машин, тем легче их сбивать. Мишеней больше, и промазать трудно, даже невозможно. В такой ситуации смелее сами нападайте. Другого — не дано.

Фашистские генералы решили: во что бы то ни стало найти и уничтожить «красные» аэродромы. Еще в начальный период войны в Испании советник Дуглас (Яков Владимирович Смушкевич) предложил создать несколько ложных аэродромов.

И противник не раз попадал впросак, сбрасывая сотни бомб, превращая в щепки макеты, а в это время нередко появлялись в небе настоящие республиканские истребители, нанося ощутимые удары.

Несколько таких аэродромов-приманок было создано и на фронте Эбро. После каждой бомбежки на поле как ни в чем не бывало выстраивались «новые» самолеты из фанеры. Их вновь бомбили… И все-таки фашистам удалось нащупать настоящий аэродром Вальс, хотя он прятался в котловине среди гор.

День был на редкость для испанского лета пасмурный. Густые облака на высоте не более 500 метров нависали над землей. Обычно в такую погоду фашистские летчики не поднимались в небо. Но тут внезапно послышался гул авиационных моторов. Так гудят только «юнкерсы». Хоть их и не видно, но ясно: они подходят к аэродрому. Почему нет сигнала на взлет? На аэродром прибыли командиры республиканской авиации, но они замешкались в штабе. Техники-испанцы находились в рефугио — убежищах. Некому завести моторы. А медлить нельзя. Сергей выстрелил из пистолета вверх и, натягивая на ходу шлем, помчался к самолетам. Из укрытий выскочили встревоженные технари. Побежали к машинам и другие летчики. Взревели моторы, и эскадрилья пошла на взлет. Пробив слой облаков, истребители кинулись на непрошеных гостей.

Через минуту-другую на краю взлетной полосы врезался в землю «юнкерс». Его бомбы взорвались на самом аэродроме, не причинив особого вреда. И тотчас слева и справа за пределами летного поля раздались оглушительные взрывы, и кострами запылали на горных склонах вражеские бомбовозы. В этом поистине молниеносном сражении было сбито 11 фашистских самолетов.

За смелые и инициативные действия Сергею Грицевцу объявили благодарность. Республиканское командование особое внимание при разборе боя обратило на действия наших добровольцев и призвало испанских летчиков к разумной инициативе. Они порой шли на неоправданный риск и несли при этом большие потери. Не было достаточной выдержки, осторожности.

— Испанцы вообще не знают, что такое осторожность, — посмеивался Сергей, — возможно, в любви это хорошо, но воевать так не годится… И потом, чересчур много стреляют…

И снова Грицевец становился учителем… По нескольку раз в день поднимал он самолеты в небо. Вели разведку, ходили на штурмовки, были «телохранителями» улетавших на задание бомбардировщиков и огнем встречали чужих, охраняли с неба переправы через судоходную порожистую, стремительную Эбро.

…Изо дня в день фашисты штурмовали наспех укрепленные позиции республиканцев. И после каждой атаки с потерями возвращались на исходные позиции. 13 отборных дивизий, все танки, почти вся авиация и большая часть артиллерии, которыми располагал Франко, были брошены сюда, на восстановление прежнего положения.

Они встречали небывалое сопротивление «армии Эбро», уступавшей им во много раз и по численности, и по вооружению.

Аэродром Вальс жил боевой готовностью номер один. Сидели в кабинах, ждали команд, читали газеты, помогали вечно хлопочущим техникам, проверяли пулеметы. Тут же и спали рядом с самолетами.

Однажды Грицевец и Коробков, вылетев на очередную разведку, обнаружили на шоссе, ведущем к линии фронта, моторизованную колонну. Шли грузовики с пехотой. По обстановке об этом требовалось немедленно донести на аэродром. А для этого необходима была посадка: радиосвязи нет. Но тут истребители заметили четыре «фиата», которые развернулись навстречу. Надо было принимать бой. С дальней дистанции, поймав «фиата» в прицел, Сергей поджег его. Второй фашистский стервятник, уклоняясь от схватки, бросился в сторону. Коробкову пришлось туго. На него напали и спереди и сзади. Он бешено крутился, уклоняясь от пуль, но судя по трассам часть их попала в самолет. Сергей, не раздумывая, устремился на выручку. Зайдя в хвост «фиату», который мчался в лоб на Коробкова, поймал его в прицел и нажал гашетки. Черный дым и пламя… Попадание! Сергей готов был погнаться за четвертым «фиатом», но следовало спешить использовать результаты разведки. Коробкову это не сделать: его самолет поврежден. Сергей пролетел рядом с Коробковым и знаками показал ему немедленно садиться…

Вернувшись на аэродром, Грицевец поднял эскадрилью на помощь. Истребители на бреющем полете пронеслись над шоссе. Почти одновременно раздались два взрыва: в голове и в хвосте колонны. А самолеты, развернувшись в обратном направлении, «бреют» все, что есть на дороге. Строчат пулеметы. Солдаты выпрыгивают из машин и бегут к лесной опушке. Многие падают на асфальт. Автомобили, брошенные водителями, сваливаются в кюветы. Паника! Еще и еще один заход!

После полудня, когда эскадрилья была на отдыхе, с соседнего аэродрома сообщили, что камарадо Пабло (Павел Коробков) благополучно посадил подбитую машину. В плоскостях 23 пробоины, поврежден мотор.

Командующий республиканской авиацией генерал Игнасио де Сиснерос, очень высокий ростом, худощавый, с черными глазами, всегда улыбчивый и приветливый, на этот раз был сильно возбужден. Комиссар Мартин предлагал один из вариантов воздушного нападения на аэродромы мятежников. Сиснерос уточнял ряд вопросов, последнее слово всегда оставалось за ним. Рядом стоял полковник Лопес (Андрей Родионович Шарапов).