Тур Буманн-Ларсен - Амундсен

«Right away» [193] Не замедлю (англ.). , — отвечает Руал Амундсен. Эту бессмертную реплику национальный герой произносит по-английски — видимо, потому, что почетные гости говорят на этом языке, да и сидит он визави с американским послом. Но никто из присутствующих не сомневается в том, что полярник имеет в виду. «Согласен», — добавляет Свердруп.

На совещание в министерство обороны приглашены, помимо Амундсена и Свердрупа, майор Исаксен и Ялмар Ри-сер-Ларсен. Председательствует министр обороны Андерсен-Рюст. Он сообщает, что нынче утром итальянский посол в Осло граф Сени обратился к норвежскому правительству с просьбой разместить на норвежской территории базу для развертывания спасательных операций.

Руал Амундсен внезапно оказался в странном положении: во-первых, его просят помочь спасти человека, который публично перед всем миром объявлен его злейшим врагом; во-вторых, ему предстоит работать вместе с человеком, который жестоко его разочаровал. Но старый полярник не подает виду [194] Все изложенное выше — авторский домысел. .

Спасать итальянцев — почему бы и нет? Он знает, какие правила действуют на поле чести, и уже догадывается о перспективе такого шага. Борьба против Нобиле была свирепой и даже грязной, но — схваткой чужаков. Нобиле нанес ему глубокую рану, хотя и не в самое больное место. Кроме того, спасатель всегда сильнейший. Если генерал действительно хочет, чтобы его спасли, то пожать лавры за столь благородное деяние будет истинным удовольствием.

Амундсену было куда легче протянуть руку помощи своему архиврагу Нобиле, чем сидеть за одним столом с предателем Рисер-Ларсеном. Всю зиму он только и думал что о предательстве заместителя. Ведь в последние годы у него не было человека ближе Рисер-Ларсена. Но когда полярная карьера Амундсена завершилась, тот ни разу его не навестил. Зато обедал с его врагами и подмигивал ему и всему миру с первой газетной полосы — бесстыдно наглый в своем безмерном предательстве. Именно он нанес душе полярника самую болезненную рану.

Капитан Рисер-Ларсен заметил, конечно, сдержанность своего давнего начальника, но не знал, что тот целиком и полностью изменил отношение к его персоне. В «Первом полете над Северным Ледовитым океаном» герой-летчик трогательно попрощался с Начальником, а с тех пор у него хватало дел поважнее, чем ломиться в двери к труднодоступному пенсионеру. Он вряд ли представлял себе, как пристально, точно стоглазый Аргус, Начальник следил с берегов Бунне-фьорда за каждым его шагом. Рисер-Ларсен не был ни психологом, ни светской дамой, он был человеком дела.

Тем вечером за столом в королевском министерстве обороны вырабатывают детальную стратегию по спасению «Италии». Руал Амундсен корректно апеллирует к Рисер-Ларсену как к первоклассному авиаэксперту, но все единодушны в том, что руководить этой масштабной операцией должен сам Начальник — наиболее опытный из всех полярников.

Между тем иностранные гости выступают с докладами в крупнейшем столичном конференц-зале — в Миссионерском доме на Калмейерсгате. Там должен был присутствовать и Амундсен, однако его подменил Трюгве Гран. Позднее тем вечером посол Гаде дает в гостинице «Виктория» частный прием в честь Уилкинса и Эйлсона. Спустя несколько месяцев Трюгве Гран пишет в одной из статей: «Появился здесь и Руал Амундсен, и, когда его спросили о совещании по поводу "Италии", он сказал приблизительно следующее: "Мы решили выждать несколько дней. Если к Троице произойдет что-нибудь мало-мальски важное, меня тотчас известят. По практическим соображениям я останусь здесь, в гостинице"».

Руал Амундсен вместе с Херманом Гаде находится в лучшей столичной гостинице, в полной готовности, а итальянский посол тем временем информирует свое правительство о норвежском плане.

Уже в первый день Троицы граф Сенни стучит в дверь фрогнерского [195] Фрогнер — район Осло. дома капитана Рисер-Ларсена; Муссолини дал ответ.

Тридцать лет спустя капитан Рисер-Ларсен пишет в своих воспоминаниях, что просто оцепенел, услышав, что Муссолини отказался от масштабной спасательной операции под руководством норвежцев. «Еще больше я оцепенел, когда понял причину этого странного решения: они не желали давать Руалу Амундсену шанс спасти Нобиле после всех расхождений, имевших место между ними после экспедиции "Норвегии"». И добавляет (опять-таки тридцать лет спустя): «Кроме того, я не мог избавиться от подозрения, что они предпочли бы гибель и славу экспедиции жалкому возвращению».

Война и полярные исследования зачастую оборачиваются мрачным спектаклем. Для обеих сторон на карту была поставлена честь. Муссолини действительно предостерегал Нобиле от нового вызова судьбе. Экспедиция «Италии» была организована Итальянским географическим обществом и городом Миланом. Теперь диктатору нужно взять спасение обломков чести Италии в свои руки.

Смерть превратила в триумф поражение капитана Скотта и его людей в палатке на антарктическом континенте. Только как героические жертвы науки генерал Нобиле и его команда могли не посрамить честь Италии. Дуче знал эту игру и полагал себя вправе — диктатор есть диктатор! — потребовать такой жертвы от генерала, поставившего на карту имя Италии. Вероятно, всего два человека вполне понимали драму, которая разыгрывалась тогда на поле чести; в лице Бенито Муссолини Руал Амундсен нашел достойного противника.

Ялмар Рисер-Ларсен энергично старался отвоевать свою любимую роль воздушного спасителя. Итальянское правительство для вида согласилось, чтобы норвежцы послали на Свалбард разведывательный самолет. Добрый друг Рисера, старший лейтенант Лютцов-Холм, уже вылетел на север. На экстренном совещании у премьер-министра капитан Рисер-Ларсен настоял, чтобы министерство обороны в целях безопасности направило туда еще один самолет — с ним самим в качестве пилота. «У нас складывается впечатление, что капитан работает, пожалуй, куда энергичнее, чем всегда, чтобы как можно скорее добиться результатов», — пишет «Тиденс тейн», явно одобряя столь быстрое развитие.

Пока все это происходит, Руал Амундсен, несколько дезориентированный, сидит вместе с Херманом Гаде в салонах гостиницы «Виктория». В статье, опубликованной осенью 1928 года, Трюгве Гран пишет: «Потому-то я очень удивился, когда утром во вторник услышал, что министерство без ведома Руала Амундсена приступило к практическим действиям. Капитану Рисер-Ларсену было поручено подготовить план и отчасти осуществить отправку поисковой экспедиции. Само собой, Руал Амундсен обиделся. В довольно мрачном настроении он уехал в Свартскуг».