Тур Буманн-Ларсен - Амундсен

Поисковые операции и пропажи тем героическим летом 1928 года хаотически перемешивались. Кто кого искал? Кто пропал и кто нашелся? Таких, кому следовало бы сидеть дома, было предостаточно, но если кто всегда и знал, как уцелеть на Крайнем Севере, так это Руал Амундсен. Уж кто-кто, а он был там в своей стихии.

Далеко не сразу мир осознал, что полет проходил над открытым морем и что «Латам-47» не полярный гидроплан. Поиски генерала Нобиле постепенно превратились в поиски капитана Амундсена. Уже пять дней, как пропали оба. Кто первым даст о себе знать? Многие думали, что норвежец отключил радиосвязь и полетел прямо к терпящим бедствие итальянцам, чтобы собственноручно вызволить генерала из ледового плена. Поступок вполне в его духе!

Нобиле спас швед. На маленьком «Фоккере» капитан Лундборг 23 июня, вечером накануне Иванова дня, приземлился на льдине генерала. Хотя вследствие дрейфа льдов координаты итальянцев все время менялись, летчики уже совершали облеты льдины и сбрасывали продовольствие. (Рисер-Ларсен и Лютцов-Холм тоже побывали в непосредственной близости от красной палатки генерала.) Проблемой и тут оказалась посадка; однако отчаянный швед сумел-таки благополучно приземлиться на полосу, размеченную итальянцами.

К тому времени трое из потерпевших крушение покинули лагерь, в том числе швед Финн Мальмгрен. Таким образом, на льдине оставались шестеро. Лундборг рассчитывал в ближайшие часы переправить всех в безопасное место. К сожалению, первым рейсом он мог вывезти только одного человека, так как имел на борту наблюдателя.

При аварии пострадали двое итальянцев — генерал и Чечони. Разница в весе — сорок килограммов в пользу генерала. Принимая во внимание этот момент и учитывая, что для дальнейшего руководства спасательной операцией предпочтительнее забрать с льдины именно генерала, летчик настоял, чтобы первым его пассажиром стал Нобиле. После краткого совещания генерал уступил и был поднят на борт. Потенциальный паек, Титина запрыгнула в машину первой. Так шведские вооруженные силы одержали победу в соперничестве за спасение генерала Нобиле.

Вернувшись за двумя следующими пассажирами, «Фоккер» при посадке на лед потерпел аварию — сломалась лыжа шасси. В итоге единственным изменением в ситуации ледовых пленников стало то, что генерала с собачкой заменил шведский капитан с аэропланом. Для Нобиле, однако, эта авария обернулась малой катастрофой: его заклеймили как генерала, позволившего спасти первым себя, а не команду. Это нечаянное пятно в послужном списке итальянца отчасти сопоставимо с тем, что случилось, когда Руал Амундсен, оставив своих обмороженных людей, прыгнул в первые сани и уехал в спасительный Фрамхейм [199] Удивительное суждение, не имеющее ничего общего с реальной ситуацией. .

Этот эпизод стал составной частью систематического подрыва репутации Умберто Нобиле. Судьба генерала была давно решена. Муссолини не желал отступления с поля чести. Не желал видеть, как спасенные иностранцами итальянский герой-генерал и его собака, поджав хвост, возвращаются на родину.

Лишь 12 июля, через девятнадцать дней после спасения генерала, советскому ледоколу «Красин» удалось снять с льдины остальных итальянцев. Но прежде он подобрал группу, ушедшую из лагеря и пытавшуюся самостоятельно добраться до земли. Одного из этих троих уже не было в живых — Финна Мальмгрена. Швед, который, невзирая на сломанное плечо и слабую конституцию, в порыве самопожертвования отправился в этот безрассудный поход, тотчас стал для всех предметом героизации. И тот факт, что единственный в экспедиции скандинав погиб при попытке спасти своих коллег-южан, дал толчок к резко враждебным выпадам против экспедиции «Италии», в том числе и в норвежской прессе. Финн Мальмгрен, герой плавания на «Мод», перелетов на «Норвегии» и «Италии», — один из немногих метеорологов, поднятых на пьедестал.

Затем русские пробились к лагерю с палаткой и потерпевшим аварию самолетом и забрали на борт остальных — исхудалых итальянцев и шведа, спасшего генерала Нобиле.

В письме, написанном месяц спустя, Фритьоф Нансен комментирует сумбурные события вокруг трагедии «Италии»: «Я считаю, что в значительной мере ответственность за это несут газеты. И здесь, и повсюду в Европе они были забиты всякой чепухой, что крайне прискорбно, так как события представали в совершенно превратном виде. Поэтому целый ряд спасательных экспедиций был отправлен на поиски без четко продуманного плана и надлежащей организации, тогда как максимум шансов на удачу имели только хорошо подготовленные поисковые мероприятия, а именно оснащенные мощными ледоколами». Критические замечания профессора бьют и по скоропалительной героической акции «Латама-47» [200] Нансен лишь констатировал очевидное. На долю СССР выпало спасение основной массы оставшихся в живых итальянцев. Поход «Красина» имел для нашей страны не только большое морально-политическое значение, но и чисто практическое, поскольку ледокол в полной мере оправдал себя в тяжелых льдах и на следующий год был успешно задействован для проводки транспортных судов ежегодных карских экспедиций. .

23 июня, в тот день, когда был спасен генерал Нобиле, Бесс Магидс взошла на борт парохода «Святой Олав», который доставит ее через Атлантику на новую родину. После исчезновения «Латама» прошло уже пять дней, и она находилась в довольно-таки отчаянной ситуации. Причин для уныния пока не было — что такое пять дней исчезновения в жизни полярника? Поиски только-только начались. Почти целый месяц понадобился, чтобы вызволить с льдины Нобиле, а три года назад, когда Амундсен пропал вместе с Дитриксоном, о нем не было вестей около четырех недель. Тем не менее ее конечно же снедало растущее беспокойство. Но сбрасывать карты слишком рано.

Бесс Магидс наметила себе путь и решила его пройти. Разве не замечательно будет стоять на пристани в Ураниенборге, когда полярный герой вернется домой, помолодевший от последнего приключения, с солнцем, играющим в сединах!

Через десять дней, 2 июля, «Святой Олав» швартуется в Осло. Как только подают трап, на борт парохода поднимается начальник отдела Объединенного пароходства Брауэр. Он приносит Бесс Магидс удручающую весть, что после ее отъезда из Нью-Йорка никаких сообщений о Руале Амундсене не поступало.

Вероятно, Брауэр встретился с американкой по просьбе Густава Амундсена, отца или сына, который по деликатным причинам не хотел сам появляться в людской толпе у американского причала. Когда в 1941 году Аксель Брауэр оставил свой пост, в интервью «Афтенпостен» он рассказал о своей встрече с «невестой» полярника. Именно тогда недоверчивая общественность впервые услышала, что национальный герой исчез вместе с «Латамом» фактически на пороге собственной женитьбы.