Павленко Иванович - Петр Первый и его время

Границы Российского государства XVII в. существенно отличались от современных. Они совпадали лишь на севере, где безлюдные тогда просторы Заполярья омывали студеные воды морей Ледовитого океана. На западе граница пролегала по Ладожскому озеру, включала земли, расположенные чуть западнее Смоленска, и далее тянулась вдоль Днепра.

На южной оконечности страны находилась Астрахань. От нее пограничная линия тянулась к столице войска Донского Чер-касску, расположенному севернее устья Дона, и затем поднималась на северо-запад до излучины Днепра в районе современного Днепропетровска.

Как видим, Россия в те времена занимала огромные пространства. Но ее территория была отрезана от морских берегов, от возможности широкого использования дешевых путей сообщения. Между тем в средние века и даже в новое время экономически процветали страны, располагавшие возможностью связываться с остальным миром морем, — Англия, Голландия, Испания, Италия и др.

У России такие возможности были крайне ограниченны. На востоке ее границы омывал Тихий океан, но выгод из этого извлечь было нельзя, так как Дальний Восток только начинал осваиваться и экономического значения край тогда не имел. Вспомним, что все русское население Сибири в конце XVII в. составляло 100 тыс. человек и размещалось на узкой полосе, где сегодня расположена Транссибирская железнодорожная магистраль. Огромной (протяженности береговая линия по северным морям тоже не имела практического значения.

На юге Европейской России Астрахань открывала путь в Каспийское море. Город издавна являлся транзитным пунктом торговли с восточными странами не только для России, но и Западной Европы. Однако Каспийское море не имело выхода к океанским просторам, оно обеспечивало морские связи только с Восточным Закавказьем, Ираном и отчасти Средней Азией.

Выход к двум южным морям, Азовскому и Черному, запирали две турецкие крепости, стоявшие в устьях Дона и Днепра:

Азов и Очаков. Что касается Балтийского моря, то оно тоже оказалось отрезанным от России. Узкая полоса территории у Финского залива, принадлежавшая России, была отторгнута Швецией еще в 1617 г., и попытка вернуть ее не принесла успеха.

Роль единственных морских ворот России в страны Западной Европы выполнял Архангельск. Но расположение этого города представляло серьезные неудобства. Во-первых, Архангельск отстоял от Москвы — экономического и политического центра государства — на расстоянии, в два раза превышавшем путь от Москвы до побережья Балтийского моря. К. тому же, и это не менее важно, Москва не имела прямого речного пути в Архангельск: товары, предназначавшиеся на экспорт, к зиме сосредоточивались в Ярославле, оттуда санным путем доставлялись в Вологду, а затем, в начале навигации по Сухоне и Двине, — в Архангельск.

Во-вторых, путь через Белое море в страны Западной Европы был в два раза длиннее пути через Балтийское море.

Наконец, в-третьих, морской путь через северные моря таил неизмеримо больше опасностей, чем путь через Балтийское море, где кораблям не грозили айсберги, обледенения и суровые условия плавания.

Население России в конце XVII в. равнялось примерно 13 млн. человек. Основная масса жителей размещалась в центре Европейской России на малоплодородных землях Нечерноземья. Богатое черноземом Северное Причерноморье и Кубань находились за пределами России. Плодородные земли Дона и Яика (Урала) тоже были вне сферы хозяйственного освоения — донские и яиц-кие казаки в то время еще не занимались земледелием.

В XVII в. Россия была отсталой страной. Отсталость определялась не только неблагоприятными почвенно-климатическими условиями и отсутствием удобного выхода к морским берегам. Ее истоки ведут к монголо-татарскому игу. В дальнейшем она не ослабевала, а из десятилетия в десятилетие усиливалась. Огромный ущерб экономике страны нанесла польско-Шведская интервенция начала XVII в. Понадобилось почти полстолетия, чтобы залечить раны и ликвидировать урон, нанесенный захватчиками нашей стране.

Отсталой экономике соответствовали отсталые общественные отношения. В Нидерландах и Англии ко второй половине XVII в. уже отгремели буржуазные революции, и обе страны встали на путь капиталистического развития. В других странах Западной Европы — Франции, Швеции, Дании — хотя и сохранился феодальный режим, но крепостное право давно исчезло.

В России господствовали крепостнические порядки. Основная масса населения — крестьяне — находилась в собственности помещиков, монастырей и царской семьи. Пашни, возделываемые примитивными орудиями, давали низкие урожаи. Суровые климатические условия позволяли собирать один урожай и при неразвитых деревенских промыслах оставляли крестьянину много времени, которое он использовал непроизводительно. При этом крестьяне должны были значительную часть плодов своего труда отдавать светским и духовным феодалам, обеспечивая им сытую жизнь. — Крепостничество сковывало хозяйственную инициативу крестьян, глушило все новое, что зарождалось в недрах существовавшей экономической системы, и в конечном счете задерживало движение страны вперед.

Тем не менее новые явления хотя и медленно, но пробивали себе путь. В экономике постепенно нарушался свойственный феодализму натуральный характер хозяйства и развивались ремесло и мелкотоварное производство. Все глубже пускала корни порайонная специализация производства отдельных видов товаров: мыла, железа и изделий из него, кожи, соли и т. д. Появились районы, производившие на продажу хлеб: верховье Оки (Орел, Воронеж), Вологда, Нижний Новгород. На базе специализации начал формироваться всероссийский рынок.

Важное значение для развития производительных сил имело появление мануфактур. Первые из них были основаны в 30-х годах XVII в. иностранцами, но потом их стали строить и русские купцы, помещики и казна. Количество их было еще невелико, и удельный вес производимой ими продукции на рынке был ничтожным, но сам факт появления новой формы производства свидетельствовал о проникновении в рутинное хозяйство более совершенной техники.

Происходили изменения и в политической жизни — в России шел процесс формирования неограниченной монархии. Один из важнейших признаков этого процесса состоял в отмирании Земских соборов. Прекращение практики их созыва означало, что царь больше не нуждался в одобрении или, напротив, в неодобрении своих действий — он приобрел достаточную независимость.

Другим признаком формирования неограниченной власти являлось изменение состава Боярской думы. В это некогда исключительно аристократическое учреждение стали проникать непородные дельцы, чья карьера находилась в прямой зависимости от личных способностей, а не от происхождения. Падение значения боярской аристократии и повышение удельного веса непородных людей означало рост зависимости этого учреждения от царя, так как новые дельцы были послушнее и покорнее спесивых аристократов.