Давид Ортенберг - Год 1942

Но об этом в газете тоже ни слова.

* * *

Еще до отъезда в Сталинград я получил письмо Николая Тихонова. "...Мы очень болеем душой, - писал он, - за то, что делается на юге. И то сказать: проклятый немец забрался в Новороссийск, к Грозному, у Прохладной. Я написал статью "Слава Кавказа" о былом, о военном прошлом тех мест. Пригодится ли Вам эта статья? Мне очень хотелось бы ее увидеть у Вас. Напишите, какие кавказские темы Вас интересуют. Так как дела там будут идти осень и зиму, то и в материале кавказском газета будет нуждаться..."

Истый ленинградец, Тихонов потерял покой, когда немецко-фашистские войска прорвались на Юг. Кавказ - старая любовь Николая Семеновича. "Если бы не Ленинград, - писал он мне, - с которым меня связала судьба, я, конечно, поехал бы сейчас на Кавказ, в места, дорогие моему сердцу, чтобы принять участие в событиях, которые разыгрываются там с такой драматичностью. Мог ли кто подумать, что Кавказские горы увидят немцев? Ну, ничего не поделаешь... Надо драться с немцем всюду, где он есть. Иного выхода нет".

В те дни Тихонов незримо стоял в одном ряду с защитниками Кавказа, воюя за Кавказ своим разящим, как острый меч, писательским оружием.

Такой была и его статья "Слава Кавказа", опубликованная в сегодняшнем номере газеты. Начинается она так:

"Я слышу глухой раскат орудий, я вижу красные вспышки в темноте сентябрьской ночи. Это бьют наши морские и сухопутные орудия по немецкой нечисти, окопавшейся у ворот Ленинграда. Но сквозь этот гул я слышу далекий рев канонады над предгорьями Кавказа, сквозь зарева залпов сквозят зарева пожаров - горящих станиц и селений над бурными водами Малки, Баксана и Терека..."

Как прекрасно знал Тихонов Кавказ, героическую историю его народов. Эту историю он рассматривал как духовный фундамент нашего сопротивления. "Вот она, прошлая слава Кавказа! Она ударяет в сердце бойцов всех племен и народов прекрасного края. Она зовет на подвиг. Она говорит о том, как нужно бить смертельного врага... Как бы ни была тяжела борьба, народы Кавказа не посрамят чести своих героев, своих могучих отцов и дедов".

Надо ли объяснять, что значило слово героического Ленинграда для защитников Кавказа?!

Это понимали все, а Тихонов написал мне: "Только что узнал, что "Слава Кавказа" напечатана в "Красной звезде". Страшно обрадовался этой вестью".

Опубликована корреспонденция Павла Трояновского "Пулеметная точка". Есть в корреспонденции такой эпизод:

Немецкий горнострелковый полк накапливался для наступления. Вскоре первая группа гитлеровцев атаковала роту лейтенанта Прошака. Она расположилась несколько впереди и в стороне от пулеметной "точки" Евсеева. Когда на роту пошли немцы, лейтенант Прошак покинул свой полк и сбежал. Рота без командира оказала врагу некоторое сопротивление, но затем стала отходить.

А пулеметная "точка" Евсеева продолжала вести огонь, отбивала одну атаку за другой. Ранен наводчик, ранен подносчик патронов, но не умолкала пулеметная "точка", выдержала натиск врага до подхода подкрепления. А через несколько дней военный трибунал вынес суровый приговор Прошаку, открывшему врагу дорогу. Конечно, нелегко было Трояновскому писать об этом.

Нелегко было и нам печатать. Но молчать нельзя. Мы не ссылались на приказ № 227, но в войсках понимали, что надо непреклонно следовать ему, если мы хотим остановить врага, отстоять Родину.

16 сентября

Сталинград и Кавказ - этим заполнены сейчас страницы газеты. Им посвящены публикующиеся одна за другой передовицы. В передовой "Борьба с танками в ближнем бою" есть такие строки: "Все помыслы, энергия, умение бронебойщиков, всех бойцов, вооруженных гранатами и бутылкой, должны быть направлены не на то, чтобы спасаться от танка, а на то, чтобы активно искать его и уничтожить..." Статья напоминает, что с "танкобоязнью" все еще не покончено.

Должен сказать, что особенность передовых сегодняшнего дня - прямой и бескомпромиссный разговор. Особо выделяется передовая "Умело совершать аэродромный маневр", написанная Николаем Денисовым и присланная в газету с Юга.

Известно, что немецкое командование придерживается тактики сосредоточения большой массы самолетов на тех направлениях, где их войска готовят или совершают глубокий прорыв. Парирование и срыв вражеских планов, воздействие с воздуха невозможны без аэродромного маневра. А между тем всегда ли быстро наши авиационные командиры и начальники обеспечивают широкий аэродромный маневр?

На это отвечает Денисов прямо и откровенно:

"Некоторые командиры порой крайне неохотно идут на то, чтобы перебазировать часть своих авиационных сил на тот участок фронта, где в это время ощущается острая необходимость в более сильной поддержке с воздуха. В результате получается, что авиачасти, привязанные к одним и тем же аэродромам, теряют свои основные качества - скорость и дальность воздействия на врага. Тем самым маневренность авиации сковывается и замыкается в узкотактический круг. Стоит ли говорить, что подобное использование воздушных сил несовместимо с их основным оперативно-тактическим назначением - быть там, где решается судьба сражения".

Я знаю, что эта передовица без следа не прошла. В штабе Военно-Воздушных Сил даже начали выяснять: где это все было и происходит. Отправился в штаб ВВС Денисов и выложил им все факты, которых у него было предостаточно...

Своевременной была передовая статья "Истощить и обескровить врага". Главная ее мысль, сформулированная в заголовке, относилась не только к тем войскам, которые ведут оборонительные бои на Юге страны, но и к тем участкам фронта, где царит затишье. Не мириться с затишьем, а наносить врагу ежедневно, ежечасно урон в людях и технике. Эти потери врага сказываются и на горячих фронтах. Сидеть и бездействовать там, где враг не активен, значит играть последнему на руку, помогать ему малыми силами сковывать наши части на большом протяжении фронта.

Вычитывая эту передовую, я невольно вспомнил один эпизод в Сталинграде, у поселка Рынок. Был я там в одной из рот бригады Горохова. Метров триста-четыреста отделяли позиции немцев от наших. Видно было, как немцы открыто, словно на прогулке, во весь рост ходят по переднему краю. Никто из наших не стрелял. Я взял винтовку у стоявшего рядом со мной в окопе бойца. Пытался открыть затвор - его заклинило песком. Проверил другую - то же самое. Спросил:

- Давно стреляли?

- Дня два.

- Почему?

- Так и немец не стреляет.

А потом подошел к пулеметчику. Тот же вопрос. Тот же ответ. Словом, устроили "перемирие". Здесь существенна не только тактическая, но и моральная сторона дела. Ее и выразил Симонов в своих стихах "Убей его!": "Сколько раз увидишь его, столько раз его и убей!"