Давид Ортенберг - Июнь-декабрь сорок первого

- Сейчас роты будут подыматься в атаку...

Ворошилов выслушал рапорт довольно сумрачно и сказал:

- Видно, вас маршал должен водить в атаку...

А по цепям пронеслась весть: "С нами Ворошилов..." Лежавших неподвижно бойцов будто подменили. Они разом повыскакивали из окопов и неудержимо ринулись вперед.

Славин красочно описал этот эпизод. В очерке была даже писательская ремарка: "Не песня ли с той, гражданской войны "С нами Ворошилов, первый красный офицер..." вспомнилась людям?" И все же очерк мы не напечатали: операция, увы, закончилась взятием какой-то небольшой высотки...

Жуков, назначенный командующим Ленинградским фронтом вместо К. Е. Ворошилова, вылетел в Ленинград 9 сентября, и я незамедлительно командировал туда же халхингольца Зигмунда Хирена. Мы вообще старались посылать к Жукову, да и к другим командующим, тех корреспондентов, которых они хорошо знали. На руках у Хирена было мое письмо:

"Георгий Константинович!

"Красная звезда" не удовлетворена освещением боев за Ленинград. Чтобы исправить положение, командирую специально в Ваше расположение опытного корреспондента тов. Хирена З. А., которого редакция хорошо знает и Вы хорошо знаете.

Тов. Хирен назначен мною руководителем бригады корреспондентов, в состав которой входит также писатель тов. Славин...

Надеюсь на Вашу личную горячую поддержку Хирена. В нынешних условиях от мелочей зависит плодотворная работа наших корреспондентов. Прошу поэтому сделать для тов. Хирена следующее:

1. Дать указание о выделении ему легковой машины.

2. Выдать ему постоянный пропуск в Смольный, в штаб.

3. Дать указания работникам Военного совета и штаба фронта всемерно помогать ему, информировать о положении на фронте.

Горячий привет - Д. Ортенберг".

Прибыв в Ленинград, Хирен сразу же пошел в Смольный. И на моем письме появилась резолюция: "Начальнику политуправления тов. Пожидаеву. Военный совет обязывает вас повседневно оказывать практическую помощь руководителю бригады корреспондентов "Красной звезды" в деле освещения в печати героической защиты Ленинграда".

А на следующий день отправился к Жукову и Славин. Георгий Константинович встретил его радушно, но, как заметил писатель, настроение у командующего было неважное. На Халхин-Голе Славину не доводилось видеть Георгия Константиновича таким встревоженным. А тот, словно прочитав мысли писателя, признался:

- Не скрою, сейчас мне досталось очень тяжелое хозяйство...

Лев Исаевич спросил нового командующего фронтом:

- Куда бы вы посоветовали отправиться корреспонденту "Красной звезды"?

- А вы где живете?

- В "Астории".

- Вот и поезжайте в "Асторию", - сказал Жуков с грустной улыбкой. И пояснил: - Сейчас везде одинаково плохо.

Потом все же подвел Славина к карте и показал на ней самые горячие точки...

* * *

В первых числах октября Славин и Хирен снова заглянули в Смольный. Но Жукова они уже не застали там. В связи с усложнившейся обстановкой на московском направлении Георгия Константиновича отозвали в столицу и назначили командующим войсками Западного фронта. В Ленинграде его заменил Федюнинский. Иван Иванович тотчас принял наших спецкоров, подробнейшим образом ознакомил их с обстановкой и неотложными задачами фронта, а потом обратился к ним совсем по-дружески:

- Ребята, может быть, вам что-нибудь нужно? Корреспонденты промолчали. Еще поговорили о положении на фронте, и снова Федюнинский спрашивает:

- Может быть, вам все-таки что-нибудь нужно?

- Бензин, - выпалил Славин.

Наутро у гостиницы "Астория", где проживали спецкоры, был не только бензин, но и машина, выделенная для них по собственной инициативе Ивана Ивановича.

После ожесточенных сентябрьских боев немцы вынуждены были прекратить свои бесплодные атаки на несокрушимую ленинградскую оборону и перешли к планомерному разрушению города бомбовыми ударами с воздуха и артиллерийским огнем.

Ленинград по-прежнему не сходил со страниц нашей газеты...

9 сентября

После двадцатишестидневных боев освобождена Ельня. Сегодня опубликовано официальное сообщение Информбюро о взятии этого города.

Ельнинской операции предшествовала резкая полемика между Сталиным и Жуковым. Она произошла 29 июля и повлекла за собой освобождение Жукова от обязанностей начальника Генерального штаба. В то время я узнал об этом лишь в самых общих чертах. Мне рассказали, что произошло в кабинете Сталина:

- Показал Жуков свои зубы...

Подробнее же я узнал об этом уже после войны. В середине 60-х годов мне было поручено подготовить сборник очерков "Маршалы Советского Союза". О Жукове я попросил написать Константина Симонова и вскоре получил от него такой ответ:

"Милый Давид. Со статьей о Г. К. - все сделаю. Уже был у него, говорил с ним. Он слал тебе привет, выразил желание: повидаться бы..."

Некоторое время спустя Симонов представил мне запись беседы с Жуковым. Есть там такая страничка:

"В конце июля 1941 года, еще находясь на должности начальника Генерального штаба, анализируя обстановку, я пришел к выводу, что немцы в ближайшее время не будут продолжать наступать на Москву до тех пор, пока не ликвидируют угрозу своей нацеленной на Москву группировке со стороны правого фланга нашего Юго-Западного фронта.

В связи с этим я письменно изложил свои соображения о необходимости оставить Киев, занять прочную оборону по восточному берегу Днепра, усилить правый фланг Юго-Западного фронта и сосредоточить за ним две резервные армии для парирования удара немцев. По моим предположениям, они могли нанести этот удар по правому флангу Юго-Западного фронта с выходом на его тылы.

Прочитав написанный мною документ, Сталин вызвал меня к себе. У него находился Мехлис. Сталин в его присутствии обрушился на меня, говоря, что я пишу всякую ерунду, горожу чепуху и так далее. Все это в очень грубой форме.

Я ответил:

- Товарищ Сталин, прошу вас выбирать выражения. Я - начальник Генерального штаба. Если вы, как Верховный Главнокомандующий, считаете, что ваш начальник Генерального штаба городит чепуху, то его следует отрешить от должности, о чем я и прошу вас.

В ответ на это он сказал:

- Идите, работайте, мы тут посоветуемся и тогда позовем вас.

Я снова был вызван к нему через сорок минут, и Сталин уже более спокойным тоном объявил мне:

- Мы посоветовались и решили освободить вас от обязанностей начальника Генерального штаба..."

Позже Георгий Константинович рассказал об этом обстоятельнее в своей книге "Воспоминания и размышления".

Он был смел во всем. И в разработке фронтовых операций, и в осуществлении их, и под огнем противника, и в своих отношениях с начальством, в том числе со Сталиным. В тех же записях беседы с Симоновым имеется еще один эпизод, любопытный с этой точки зрения: