Давид Ортенберг - Июнь-декабрь сорок первого

Не без юмора Симонов рассказывал потом, как он осваивал "материальную часть" лодки:

- Когда я ударялся о что-нибудь головой, плечом или носом или какой-то другой частью тела, ближайший подводник с невозмутимым лицом говорил: "А это, товарищ Симонов, привод вертикального руля глубины..." "А это клапан вентиляции..." Не заметив, что люк открыт, я шагнул и провалился до пояса в аккумуляторное отделение. Старший помощник Стршельницкий сказал: "А это аккумуляторное отделение", - и только после того протянул мне руку, чтобы я мог вылезть из этого отныне знакомого мне отделения.

Конечно, об этом Симонов не писал в очерке. Там было о другом: "Стрелка на часах подходит к четырем, я вижу в перископ румынский берег. Теперь он кажется совсем рядом - оборванные склоны гор, осыпи камней, прилипшие к скалам домики..."

Лодка занималась минированием выходов из порта. Но это являлось военной тайной: нельзя подсказывать противнику, что выходы из порта заминированы. Пришлось и в данном случае прибегнуть к эластичным фразам: "Наступила новая ночь. Мы обшариваем гавань..." "Все что нужно обшарили, возвращаемся..."

На обратном пути в открытом море встретили вражеский военный корабль и потопили его. С корабля, вероятно, успели в последний момент передать по радио координаты подводной лодки. Вскоре появились фашистские самолеты, сбросили на нее глубинные бомбы. К счастью, все обошлось благополучно.

Когда лодка вернулась на свою базу и подводники вышли на пирс, их встретила группа корреспондентов из разных газет, в том числе - флотских. Набросились на командира лодки с расспросами о походе. Он помедлил, развел руками и невозмутимо произнес:

- Что я буду вам говорить? Обо всем этом вам лучше меня расскажет ваш товарищ из "Красной звезды" - Симонов. Вон он, спрашивайте его...

Не могу и сейчас сдержать улыбку, представляя себе немую сцену на пирсе, когда журналисты узнали в худощавом парне, облаченном в морскую форму, своего коллегу - Константина Симонова!

На узле связи ему вручили разом все мои "свирепые", как он считал, депеши. Симонов решил не отвечать на них до того, как напишет о походе. Написал, передал написанное и лишь после того доложил о своем возвращении из плавания. Позже Константин Михайлович рассказывал, смеясь:

- Так я пытался самортизировать предстоящий удар. Хотя он все же последовал: за очерк получил благодарность, а за "самоволку" нагоняй - все сразу, в одной и той же телеграмме.

Очерк Симонова "К берегам Румынии" ушел в набор немедленно. Он и впрямь сыграл роль амортизатора. Когда все наши волнения и тревоги остались позади, у меня, признаться, не хватило пороха для настоящего "нагоняя". В душе гордился храбростью Симонова, радовался, что и в эту войну, так же как на Халхин-Голе, он оставался верен неизменному нашему правилу - видеть своими глазами все, о чем намереваешься писать!

19 сентября

Этот номер газеты составлен преимущественно из "чисто" военных материалов, то есть статей на тактические темы.

Очень хороша передовая - "Уничтожать фашистскую авиацию на ее аэродромах". В ней поставлено немало важных вопросов. О том, что господство в воздухе завоевывается не только в воздушных боях, какими бы горячими они ни были; надо уничтожать самолеты врага и на земле. О тщательности разведки неприятельских аэродромов - умении отличать действительные аэродромы от ложных, боевые самолеты - от макетов. О необходимости выслеживать фашистские самолеты в воздухе при возвращении их на свои базы. Приведен такой поучительный пример. Эскадрилья бомбардировщиков капитана Сысоева, пристроившись в хвост группе "юнкерсов", в течение часа следовала за ними, оставаясь незамеченной. А когда немецкие летчики пошли на посадку, Сысоев и его боевые товарищи в несколько минут уничтожили пятнадцать бомбардировщиков и четыре истребителя.

А еще идет в передовой речь об умении выбрать время для атаки, чтобы застать противника врасплох. О правильном распределении сил штурмовой группы, чтобы застраховаться от атак неприятеля. Об эшелонированных ударах с воздуха, особенно в ночное время: первый эшелон стремится создать пожары, последующие - используют их как ориентир для нанесения точного удара. Действуя так, летчики из полка майора Юколова уничтожили на вражеском аэродроме более десятка фашистских самолетов, взорвали склады боеприпасов и горючего...

Привлекает внимание статья корреспондента по Северо-Западному фронту Викентия Дермана "Сила огня и маневра в обороне". Не последнее место занимает в ней тактика отражения так называемых "психических" атак. Противник хоть и редко, но практикует их. Автор статьи лично наблюдал одну из таких атак:

"Немцы двигались компактными массами в строю. Автоматчики первых рядов вели сильную стрельбу на ходу. Когда стрельба автоматов утихала, из строя доносились дикие выкрики... Несколько наших подразделений, пользуясь укрытиями, отошли назад и вправо. Продвигаясь вслед за ними, немцы подставили свой фланг под огонь подразделений второго эшелона... В дивизии выработалось правило: если фашисты идут густым строем, не разгонять их преждевременными выстрелами, подпускать ближе, а затем, хладнокровно прицеливаясь, бить без промаха..."

Со статьей "Инициатива и внезапность" выступил командир батальона капитан Редюк. Он рассказывает о рейде батальона по тылам врага. В числе прочих приводится и такой интересный факт. Разгромив колонну немецких грузовиков и захватив при этом 40 пленных, батальон вынужден был принять встречный бой с превосходящими силами противника. В пылу боя некогда было думать об охране пленных. Фактически они оказались на свободе. Каково же было удивление капитана и его бойцов, когда, сосредоточившись на новом рубеже, увидели, что пленные возвращаются к ним. Все вместе, под предводительством своего обер-ефрейтора.

- Не убежали? - удивился Редюк.

- Хватит, навоевались, - ответил ему обер-ефрейтор.

Конечно, такой эпизод мог иметь и имел место в первые месяцы войны. Но из него не следовало делать скоропалительных выводов. И газета предостерегала от этого. Для добровольной массовой сдачи гитлеровцев в плен время еще не пришло и не везде придет даже в отдаленном будущем.

Наше тогдашнее предчувствие не обмануло нас. Я хорошо помню, как 38-я армия, в составе которой мне довелось заканчивать войну, доколачивала под Прагой группу Шернера, не пожелавшую сложить оружие даже после официальной капитуляции гитлеровской Германии.

* * *

В опубликованной два дня назад статье К. К. Рокоссовского было несколько весьма интересных строк о системе обороны немцев под Ярцевом и способах ее преодоления. Следовало развить эту тему пошире, проиллюстрировать конкретными примерами. Сразу же ушла телеграмма спецкору. И на второй день он прислал статью "Система немецкой обороны на реке Вопь". Даже с графической схемой. Напечатанная в сегодняшней газете, она показывает, какой крепкий "орешек" достался войскам Рокоссовского и сколько потребовалось усилий, умения, мужества, чтобы "разгрызть" его.