Владимир Мелентьев - Фельдмаршалы Победы. Кутузов и Барклай де Толли

Наполеон, уверенный в скорой победе, решается на ввод своего последнего резерва — гвардии. Прозвучала команда: «Гвардия, в огонь!» Однако как только полки гвардии двинулись вперед, адъютанты, мчавшиеся с левого фланга, закричали: «Казаки! Казаки! Казаки!» И гвардия была остановлена.

В этот критический момент битвы Кутузов идет на смелый шаг: направляет конные корпуса Платова и Уварова в обход левого фланга наполеоновской армии и внезапно атакует ее в районе Валуево — Беззубово.

Неожиданное появление русских войск в тылу вынудило Наполеона не только прекратить дальнейшие атаки 2-й Западной армии, отложив на два часа намеченную очередную атаку Курганной высоты, но и ослабить ударную группировку, направив часть сил из ее состава на усиление своего левого фланга. Этого времени хватило Кутузову для того, чтобы осуществить перегруппировку своих войск, усилить центр и левое крыло 2-й и 3-й пехотными корпусами.

В 14 часов войска противника начали очередную атаку Курганной высоты. Ценой огромных потерь ему удалось захватить батарею Раевского. Однако попытка развить успех была отражена кавалерийскими корпусами.

Здесь, на пространстве центральной высоты, произошла грандиозная кавалерийская сеча. В свете солнечных лучей, залпов сотен артиллерийских орудий, блеске кирас, шлемов, мечей и сабель высота казалась огненной. В кавалерийских схватках, как в древние времена, французские бароны, герцоги, графы и маркизы один на один вступали в схватку с потомками русских витязей. «Табуны лошадей без всадников, ошалелых от грома орудий и беспрерывной стрельбы, с окровавленными седлами и чепраками носились по Бородинскому полю».

На левом фланге русских войск 2-я Западная армия, в командование которой вступил генерал Дохтуров, стойко удерживала занимаемый ею рубеж.

К 18 часам 7 сентября 1812 года армия, возглавляемая Кутузовым, прочно оставалась на своих позициях.

Что же касается Наполеона, то он, опасаясь контрудара русских войск, пребывая за тысячи лье от Парижа, так и не посмел ввести в дело свой последний резерв — гвардию.

К исходу дня битва стала затихать. Французские войска, не добившись успеха, отошли на исходные позиции.

Русская армия тоже вышла на те позиции, что занимала перед началом битвы.

Таким образом, задача, поставленная Наполеоном — разгромить русскую армию в генеральном сражении, — не была им решена.

Задача же Кутузова — не допустить разгрома русской армии в генеральном сражении — была решена им успешно.

Несколько позже главные действующие лица Бородинской битвы дадут такую оценку этого исторического события.

Наполеон: «Из всех моих сражений самым ужасным было то, которое я дал под Москвою. Французы показали себя в нем достойными одержать победу, а русские — стяжали славу быть непобежденными».

Кутузов: «Баталия, 26 числа бывшая, была самая кровопролитнейшая из всех тех, которые в новейших временах известны. Место баталии нами удержано совершенно, и неприятель ретировался тогда в ту позицию, в которую пришел нас атаковать».

Между тем потери русской армии в Бородинском сражении были огромны. Армия недосчиталась 55 тысяч человек, что составляло почти половину ее состава. На исходе оказались боеприпасы, продовольствие и фураж.

Под ружьем у Кутузова оставалось 65 тысяч человек.

Что же касается французской армии, то потери ее были тоже немалые (более 50 тысяч человек), что составляло около 39 процентов ее состава. Следовательно, Наполеон имел к концу битвы почти 85 тысяч человек. [143]

С учетом же не принимавших участия в битве двух дивизий (пребывавших на марше: первой дивизии молодой гвардии генерала Делаборде и итальянской дивизии генерала Д. Пино) численность группировки Наполеона достигала 95 тысяч человек, что почти в полтора раза превышало состав русских войск, то есть соотношение сил складывалось гораздо худшее, чем к началу Бородинского сражения. Особенно большие потери были во 2-й Западной армии. Здесь некоторые подразделения вообще перестали существовать, а отдельные части и соединения существовали номинально.

Оценив обстановку, Кутузов (несмотря на стремление многих продолжить сражение) принял решение отвести войска на новый рубеж с целью выиграть время, сблизиться с резервами и дать очередное генеральное сражение за Москву у стен Первопрестольной.

Таким образом, причина оставления бородинских позиций была в необеспеченности действующей армии резервами. Несмотря на то что уже шел третий месяц войны, военное ведомство и Его Императорское Величество не могли решить эту архиважную задачу. При этом на южном фланге по-прежнему в полном бездействии пребывала Дунайская армия адмирала Чичагова, да и 3-я Западная армия особыми потерями не понесла.

Словом, в те дни, когда Петербург и Россия ликовали, восхваляя Бородинскую битву, а Екатерина Ильинична принимала поздравления в связи с присвоением ее мужу фельдмаршальского звания, русская армия находилась в десятках верст от Бородино. В ночь с 7-го на 8 сентября, оставив Бородинское поле, отбиваясь от наседавшего авангарда Мюрата, приближалась она к Москве, а точнее — к позициям у деревни Фили, кои выбраны были для очередного сражения начальником главного штаба Большой действующей армии генералом от кавалерии Л. Л. Беннигсеном.

К великому сожалению, Леонтий Леонтьевич Беннигсен в очередной раз проявил свою полководческую несостоятельность. Позиция, выбранная им, оказалась крайне невыгодной.

Простираясь по фронту на шесть километров, для армии, потерявшей почти половину своего состава, она была велика. Левый фланг ее был практически открытым. Глубина же позиций составляла всего два километра, упираясь в крупную водную преграду — Москву-реку, через которую имелось лишь восемь наплавных мостов, не приспособленных для переправки по ним тяжелых грузов: артиллерии, обозов, а также кавалерийских корпусов.

Спуски к мостам были крутыми, доступными лишь для пехоты. Позиции пересекались идущими с запада на восток двумя извилистыми речками и большим количество оврагов и рвов, что затрудняло маневр войск и к тому же создавало условия для просачивания противника в глубь обороны. Эти же обстоятельства препятствовали действиям пехоты в бою в колоннах и каре. Местность не позволяла занять господствующее положение над противником, могла хорошо просматриваться им, и войска и артиллерийские позиции, расположенные здесь, могли быть подвержены губительному артиллерийскому огню.

Конечно, в случае неудачи в сражении переправить армию на противоположный берег реки было бы невозможно. При этом переправившаяся часть войск была бы несомненно потеряна при преодолении ею такого крупного города, как Москва.