Вадим Старк - Наталья Гончарова

То же самое можно сказать и в отношении так называемого Дон-Жуанского списка, в котором первое из названных в нем имя Наталья I обыкновенно связывают с графиней Кочубей, хотя им с тем же правом могли быть обозначены и актриса Наталья, и горничная. Зато в планах так и не осуществленного романа «Русский Пелам» в качестве его персонажей однозначно намечены автором «Кочубей и дочь его». Как бы то ни было, именно Наталья открывает список тех, в кого некогда был влюблен Пушкин.

В российской словесности за именем Наталья тянется шлейф литературной традиции, начатой Карамзиным повестью «Наталья, боярская дочь», написанной в 1792 году. В свое время она пользовалась почти такой же популярностью, как и «Бедная Лиза». Действие повести относится ко времени царя Алексея Михайловича. Дочь боярина Матвея, влюбившаяся в опального боярского сына Алексея Любославского и, послушная велению сердца, бежавшая с ним из родного дома — первый в русской литературе образ привлекательной русской девушки, натуры глубокой и непосредственной, предтечи пушкинской Татьяны. Ее разговор с верной няней как будто предваряет знаменитую сцену из «Евгения Онегина». Веселая беззаботность жизни Натальи прерывается появлением Алексея, тоскою сердца, которое сказало ей: «Вот он!» Сходным представляется ощущение Татьяны Лариной:

Пушкин как будто отсылает своего читателя к Карамзинской повести: «Много цветов в поле, в рощах и на лугах зеленых. Но нет подобного розе; роза всех прекраснее; много было красавиц в Москве белокаменной, ибо царство русское искони почиталось жилищем красоты и приятностей, но никакая красавица не могла сравниться с Натальею — Наталья была всех прекраснее». Карамзин тут же приводит суждение Сократа о том, что «красота телесная бывает всегда изображением душевной», и заключает: «Нам должно поверить Сократу, ибо он был, во-первых, искусным ваятелем (следственно, знал принадлежности красоты телесной), а во-вторых, мудрецом или любителем мудрости (следственно, знал хорошо красоту душевную)». Данное Карамзиным описание внешности боярской дочери, в свою очередь, перекликается с известными описаниями красоты Натальи Гончаровой, единодушно называющими ее первой московской красавицей.

Позднее в стихотворении «Жених» [17] Это произведение Пушкина вошло в составленный в 1827 году список стихотворений, предназначенных к печати, под названием «Наташа»; в подобном же списке 1828 года оно значится уже как «Жених». , написанном в Михайловском, Пушкин дает имя Наталья героине, принадлежавшей к купеческому сословию, с уточнением в первых его строках:

В основе стихотворения, выдержанного в духе баллады, лежит русская народная сказка о царевне и разбойниках, записанная Пушкиным в 1824 году со слов няни Арины Родионовны (в первой публикации 1827 года стихотворение имело подзаголовок «Простонародная сказка»). Сказка была введена в сон купеческой дочери, имя которой дает сам Пушкин.

Мотивы сватовства и женитьбы связываются с именем Наталья у Пушкина неоднократно. В следующий раз у Пушкина невеста получает имя Наталья в романе «Арап Петра Великого». Она — дочь боярина Ржевского, просватанная царем Петром за его черного крестника Ибрагима. В этом сюжете отзываются как повесть Карамзина, так и реалии биографии Ганнибалов, предков автора. Прабабушка Пушкина действительно принадлежала к старинному боярскому роду Ржевских, но имя ее было Сарра Юрьевна, и она не была женой Абрама Ганнибала. Тот был женат дважды, но оба раза не на боярских дочерях. Его первой женой была Евдокия Андреевна Диопер, дочь капитана, грека на русской службе. Вторая жена, Христина Матвеевна фон Шеберх, — опять же «капитанская дочка», но прибалтийского происхождения. Только художественная задача «породнить» африканского уроженца со знатным российским дворянством заставляла Пушкина соединять, таким образом, факты биографий своих предков.

Имя Наталья поначалу предназначалось и героине «Евгения Онегина». Впервые оно встречается в черновике XXI строфы первой главы романа в сцене появления Онегина в театре. Первоначальные варианты десятого стиха «В большом рассеяньи взглянул» выглядели так: «Своих Анют, Наташ, Аннет» или «Наташ знакомых». Пушкин сначала отказался от перечисления знакомых Онегину актрис, а затем и от Наташ, их заменивших.

В следующий раз имя Наташа появится в черновиках XXIV строфы второй главы «Онегина», чтобы тут же навсегда исчезнуть со страниц романа: «Ее сестра звалась… Наташа». К этому имени относятся варианты следующей строки: «Мне жаль, что именем таким» и «Мы нынче именем таким». Но когда концовкой третьего стиха становится слово роман в родительном падеже, то появляется наконец в рифму с ним имя Татьяна. Дело, конечно, не только в рифме, хотя и в ней тоже. Замена имени дала поэту возможность заметить:

Имя Татьяна Пушкин счел более подходящим для главной героини. Если с именем Наталья в сознании поэта по-карамзински связывались «воспоминанья старины», боярства, то в окончательной редакции, где укрепилось имя Татьяна, к нему добавилось уточняющее: «иль девичьей!». В черновом варианте строфы Пушкин рассуждает по поводу выбора имен, которые давались в России при крещении:

Именины в России традиционно отмечались более торжественно, чем день рождения, бывший скорее семейным домашним праздником. День ангела знали все — для этого достаточно было заглянуть в календарь. В шутливом именинном стихотворении, обращенном к Анне Николаевне Вульф, Пушкин, отмечая популярные имена и первым называя имя Наталья, признается:

Имя Наталья — «природная» — по смыслу устраивало Пушкина по отношению к выросшей в деревне героине «Евгения Онегина». Однако в русской традиции пушкинского времени оно считалось простонародным, и им редко называли дочерей в дворянских семьях, хотя так звали мать, сестру и одну из дочерей Петра I. Именами Тишайшего царя Алексея Михайловича и его супруги, боярской дочери Натальи Кирилловны, Карамзин назвал героев своей повести, дав новую жизнь имени Наталья. Но в семье, к которой принадлежала Наталья Гончарова, оно задолго до Карамзина было освящено фамильной традицией. Наталью Ивановну назвали в честь ее тетки Натальи Кирилловны Загряжской, а та конечно же была названа с учетом имени царицы и Натальи Демьяновны Разумовской, своей бабки.