Ирина Рудычева - Федор Достоевский

Примерно в это же непростое для писателя время к нему пришла первая мучительная влюбленность. У литератора И. Панаева он познакомился с его женой, Авдотьей Яковлевной, в которую влюбился со всем юношеским порывом. Темноволосая смуглянка с черными огромными глазами, Авдотья Панаева считалась одной из первых красавиц столицы. Через три месяца после знакомства с ней Достоевский писал брату: «Я влюблен не на шутку в Панаеву… Болен нервами и боюсь горячки или лихорадки нервической». Но 22-летняя красавица не обратила никакого внимания на худощавого нервного юношу, отдав предпочтение более настойчивому Н. Некрасову (впоследствии она стала его гражданской женой). В своих воспоминаниях А. Панаева напишет: «С первого взгляда на Достоевского видно было, что это страшно нервный и впечатлительный молодой человек. Он был худенький, маленький, белокурый, с болезненным цветом лица; небольшие серые глаза его как-то тревожно переходили с предмета на предмет, а бледные губы нервно передергивались». Первая болезненная влюбленность закончилась для молодого писателя неудачно и в некоторой степени унизительно. Неудивительно, что 7 октября 1846 года Достоевский напишет брату: «Петербург – ад для меня. Так тяжело, так тяжело жить здесь!» Примерно в это время, согласно свидетельству доктора С. Д. Яновского, у Федора Достоевского появились первые симптомы эпилепсии.

Но, какой бы мрачной ни казалась Достоевскому окружающая его действительность, в его судьбе случилось то, к чему он так стремился, – его узнали и признали как писателя. Один тот факт, что ему в те годы удавалось публиковать свою художественную прозу, ясно свидетельствует, что он завоевал определенное место в русской литературе. Что бы ни думали его литературные собратья о нем самом и о его творчестве, они все же печатали его в ведущих журналах той поры и писали рецензии на его произведения. И как бы горько ни сетовал Достоевский на большие долги и на то, что писать быстро значит писать в ущерб качеству, денежные авансы давали ему возможность – едва ли не единственному в то время – жить литературным трудом. Однако определение, которое Достоевский применял по отношению к себе в то время – «поденщик», – мало соответствовало его честолюбивым мечтам. За малую плату ему приходилось работать для журнала «Отечественные записки», браться за заказы, имеющие только отдаленное отношение к литературе, например, редактировать статьи для «Справочного энциклопедического словаря». «Беда работать поденщиком! – пишет он брату. – Погубишь все, и талант, и юность, и надежды, омерзеет работа и сделаешься наконец пачкуном, а не писателем» или: «Ты не поверишь. Вот уже третий год моего литературного поприща, и я как в чаду. Не вижу жизни, некогда опомниться; наука уходит за невременьем. Хочется остановиться. Сделали они мне известность сомнительную, и я не знаю, до которых пор пойдет этот ад… Тут бедность, срочная работа, – кабы покой!..» Безденежье и литературные неудачи постоянно навевали молодому автору тяжелые мысли. «Про себя скажу, что я решительно не знаю, что еще со мной будет. Денег у меня нет ни копейки… Я пишу и не вижу конца работе… Скука, грусть, апатия…» – снова жаловался Достоевский брату Михаилу.

Ранний горестный опыт внезапного успеха и быстрого развенчания навсегда останется в памяти писателя. Позднее он скажет об этом в «Неточке Незвановой» словами своего литературного героя, выдающегося скрипача: «Таланту нужно сочувствие, ему нужно, чтоб его понимали; а ты увидишь, какие лица обступят тебя, когда ты хоть немного достигнешь цели. Они будут ставить ни во что и с презрением смотреть на то, что в тебе выработалось тяжким трудом, лишениями, голодом, бессонными ночами… Ты будешь один, а их много; они тебя истерзают булавками».

В 1846 году после разрыва отношений с Белинским и его соратниками Достоевский вошел в философско-литературный кружок братьев Бекетовых, членами которого были друзья Достоевского – А. Н. Плещеев, А. Н. и В. Н. Майковы, Д. В. Григорович. Весной 1847 года Достоевский познакомился с социалистом-утопистом М. В. Буташевичем-Петрашевским. Сторонник утопического социализма Фурье, организатор первого социалистического кружка в России, замечательный оратор, ученый-пропагандист, поражавший своей эрудицией в социальных вопросах, Петрашевский быстро завоевал симпатию Достоевского. Сверстник писателя, он после окончания Петербургского «бывшего Царскосельского лицея» служил в МИД, имел библиотеку из запрещенных книг, которыми охотно делился с друзьями. Брал книги у Петрашевского и Федор Михайлович. Главным образом это были труды о так называемом христианском социализме и о коммунизме. Вскоре молодой писатель начал посещать «пятницы» Петрашевского, а зимой 1848/49 года – кружок поэта С. Ф. Дурова, состоявший также в основном из петрашевцев (так, по имени организатора кружка, называли себя члены общества, которое в Петербурге 40-х гг. XIX века было одним из известных).

Члены кружка читали на своих собраниях труды социалистов-утопистов (особенно Ш. Фурье), статьи А. И. Герцена, обсуждали идеи социализма и критиковали существующий в российском государстве строй. Главными темами обсуждений были в то время крепостное право, реформы суда и печати.

Общество Петрашевского наследовало идеи декабристов. Но состояло оно уже не только из дворян, но и из разночинцев. Какое же место занимал среди них Достоевский? Русский географ и ботаник П. П. Семенов-Тян-Шанский писал, что «революционером Достоевский никогда не был и не мог быть». Слишком мало общего было у писателя с петрашевцами. Не исключено, как предполагают некоторые исследователи, что, если бы не арест, писатель со временем отошел от петрашевцев, как он отошел от Белинского. Он был сторонником отмены крепостного права и отмены цензуры над литературой, но, в отличие от остальных петрашевцев, являлся ярым противником насильственного свержения существующей власти. Уже после ареста, на допросе в Следственной комиссии по делу петрашевцев, Достоевский об учении социалиста-утописта Ш. Фурье сказал так: «Фурьеризм – система мирная: она очаровывает душу своей изящностью… Привлекает к себе она не желчными нападками, а воодушевляя любовью к человечеству. В системе этой нет ненавистей… Реформы политической фурьеризм не полагает: его реформа – экономическая. Она не посягает ни на правительство, ни на собственность…» Тем не менее, в 1848 году Достоевский вошел в особое тайное общество, организованное наиболее радикальным петрашевцем Н. А. Спешневым, «имевшим уклон к коммунизму». Среди членов кружка он был одним из самых выдающихся. Поэт Плещеев признавал его «самой замечательной личностью из всех наших». Революционная программа спешневской организации включала в себя создание распорядительного комитета из самых влиятельных членов кружка и организацию тайной типографии.