Наталья Горбачева - Оптинские старцы

Последним тяжелым испытанием старца была его пятинедельная предсмертная болезнь, во время которой он страдал жестоко, но помощи врачей не принимал. За год до своей кончины он знал ее час. С молитвой на устах предал свой дух Богу.

Тело преподобного три дня стояло в соборном храме без малейших признаков тления. Более того, оно согрело всю одежду и даже нижнюю доску гроба. Руки его были мягки, как у живого. Удивительно то, что, болея, старец имел руки и все тело холодными, при этом многим любящим его говорил: «Если получу милость Божию, тело мое согреется и будет теплое».

Это чудо засвидетельствовали сотни людей, съехавшихся со всей России на погребение. Вдруг оказалось, что в одночасье все будто осиротели. И ясно стало, сколь велик был первый оптинский старец иеросхимонах Лев, который при жизни своей говорил, что он ничего более не желал бы, как возможности тихонько сидеть в своей келье, но жалость к народу заставляла его вечно быть на людях.

В духовной жизни всякое отступление от истины — гибельно. Множество раз случалось, что люди по незнанию или легкомыслию доверялись самозванцам, которые выдавали себя за старцев, однако ничего общего с ними не имели. Подобное невежество приносило страшный вред обществу, сея духовную смуту и разлагая политическую жизнь страны.

«Страшное дело принять обязанности (старчество), которые можно исполнить только по повелению Святого Духа, между тем как общение с сатаной еще не расторгнуто и сосуд (душа) не перестает оскверняться действиями сатаны (т. е. еще не достигнуто бесстрастие). Ужасно такое лицемерство и лицедейство. Гибельно оно для себя и для других, преступно оно перед Богом, богохульно» — такое страшное определение лжестарчеству дал святой епископ XIX века Игнатий Брянчанинов.

Что же такое истинное старчество?

Старчество — особый вид святости, благодатное дарование свыше, когда Дух Святой непосредственно действует в человеке, водительствует им. Старец, будь он даже и молод годами, призван на свое служение Самим Богом — в точности так же, как и пророк. Старчество и есть прямое продолжение пророческого служения, и возникло оно на заре христианства.

Первым старцем — в том смысле, как его понимает Церковь, — на рубеже Ветхого и Нового Заветов явился святой Креститель Иоанн. С младенчества проводивший отшельническую, аскетическую, богоугодную жизнь, он получил от Господа дар пророчества и вместе с тем — старчества. Люди толпами приходили послушать его уроки о покаянии и верном пути спасения.

Его преемниками были апостолы — сначала 12 избранных Господом, потом еще 70. Христос сказал им: «Слушающий вас Меня слушает, и отвергающий вас Меня отвергается» (Лк. 10: 16). Апостолы и ученики Христовы впоследствии нередко называли себя старцами, являя своей жизнью истинный образец отеческого и старческого душепопечения о своих духовных чадах.

Наиболее ярко старчество проявилось в среде древнего монашества. История Церкви свидетельствует, что скиты, лавры, общежительные обители образовывались поначалу вокруг духоносных старцев и состояли из их учеников.

Во времена преподобного Антония Великого (жившего в Египетских пустынях в IV в.) возросло значение старчества в жизни христианской Церкви. Сама жизнь потребовала такого подъема. Как сказал преподобный Симеон Новый Богослов: «…когда народ верующий стал бесчислен, то благодать Духа Святого устроила, чтобы к архиереям и иереям прибавлены были еще и игумены, и другие духовные отцы (из иночествующих), которые имеют в себе благодать Духа Святого, чтобы они сопастырствовали вместе с теми и содействовали во спасение». Антоний Великий исполнял свое служение безо всякого начальственного значения в Церкви. Он не искал никакой человеческой славы и несколько раз менял место своего уединения, однако люди снова и снова находили его. Преподобный Антоний был возлюблен всеми, и все желали иметь его духовным отцом.

С течением времени накапливался по крупицам духовный опыт, который особо даровитые святые отцы записывали. Так появилась аскетическая святоотеческая литература, описывающая законы жизни души, способы ее очищения и верные средства к достижению бесстрастия, смирения, безмолвия и Богосозерцания.

Новоначальный монах самостоятельно не мог разобраться во всем этом огромном материале. Непременно был нужен руководитель, учитель-старец, сам прошедший эту школу и уже достигший бесстрастия.

Почитание старчества в мировой среде тоже имеет древнюю историю. Миряне точно так же, как и монахи, шли к старцу за советом, потому что он мог видеть в самой глубине человеческой души зарождение зла и его причины и, зная душу человека, указывал верный путь ко спасению, открывая людям волю Божию.

Истинный старец непременно обладал дарами прозорливости, пророчества и рассуждения, но всегда благодатные дары свои прикрывал глубоким смирением. Прежде чем явить свою духовную помощь людям, старец сам проходил долгий путь духовного трезвения [2] Трезвение в христианстве — особенная, непрестанная бдительность над собой в охранении души и тела от всяких нечистых, греховных мыслей, пожеланий и дел, по слову апостола: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить». , непрестанно пребывая в покаянно-молитвенном состоянии и таким образом научаясь видеть свои собственные грехи в тончайших помыслах и движениях сердца. И это-то знание старец использовал в дальнейшем ради наставления приходящих к нему.

Из числа последних оптинских старцев — преподобный Варсонофий говорил своему духовному сыну: «Нас называют прозорливцами, указывая тем, что мы можем видеть будущее: да, великая благодать дается старчеству — дар рассуждения. Это наивеличайший дар, даваемый Богом человеку. У нас кроме физических очей имеются еще и очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая. Прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, мы видим ее духовными очами, мы видим даже причину возникновения такой мысли. И от нас не скрыто ничего. Ты живешь в Петербурге и думаешь, что я не вижу тебя. Когда я захочу, я увижу все, что ты делаешь и думаешь. Для нас нет пространства и времени…»

Союз духовный старца и его ученика (в первую очередь монаха, но также и мирянина) есть некое духовное таинство. Оно начинается именно в тот момент, когда ученик отдает свою волю в послушание старцу. И этот союз будет тем теснее, чем сильнее вера ученика, и вера эта должна простираться до того, чтобы он смотрел на старца, как на Самого Христа, и, как Христу, повиновался бы ему. Только на первый взгляд подобное повиновение может показаться «рабством». В действительности же беспрекословное послушание старцу влечет за собой особую радость, душевный мир и покой. Слова старца — слова Бога, говорящие о Его воле в каждом случае. И следование воле Божией всегда сопряжено с истинной духовной свободой.