Евгений Шварц - Статьи и воспоминания

И Олейников от ужаса орет:

Убежать на Невский Шварцу не дает.

Искусала бы оса всех не жалея -

Если б не было здесь автора Корнея.

Он ногами застучал:

На осу он накричал:

"Улетай-ка вон отсюда ты, оса,

Убирайся в свои дикие леса.

А бегемотица лижет живот,

Он скоро, он скоро, он скоро пройдет.

Недели через две в редакцию зашел Корней Иванович:

— Есть ли для меня письма?

— Есть, есть, — Шварц передал ему стопку листков, подложив и их сочинение.

Чуковский просматривал странички, исписанные детскими почерками

— Молодцы, молодцы ребята.

Наконец, дошел до последнего. Прочитал, рассмеялся:

— Я всегда знал, что из талантливых ребят вырастают талантливые дяди.

СЛУЧАИ

В каждом журнале есть малые формы литературы. Это реклама. Вот так Хармс популяризирует журнал:

Заявляет

Чиж

Чижу:

Ты летишь.

А я лежу,

Ты живешь

В лесу на елке

Я живу

На книжной полке.

До чего дошли ежи!

Стой, хватай, лови, держи!

Еж решился на грабеж,

Чтоб купить последний "ЕЖ".

В редакцию пришло разгневанное письмо. Мол, журнал призывает к разбою и грабежу. Шварц ответил лаконично: "Вы полностью правы, но чтобы грабежа и разбоя не было, подпишитесь на журнал "Еж" заранее".

В редакционной комнате "Ежа" и "Чижа" было шумно. Готовился к выпуску очередной номер журнала. Евгений Шварц предложил с нового года ввести раздел "Известные исторические факты с уточнениями".

— Что это за уточнения? — спросил Олейников.

— Ну, это то, без чего не было бы фактов, — не очень уверенно ответил Шварц, — лучше мы с Шурой расскажем вам по истории и все будет ясно. Хотите?

Рассказчиком Шварц был прекрасным:

— Однажды осенью 1665 года Исаак Ньютон решил погулять в парке Кембриджского университета. Он надел котелок, взял трость, отворил калитку и хотел было выйти на улицу, как вдруг, мимо него с воем пронесся огромный кот. "Плохое предзнаменование, посижу-ка я лучше в своем саду", — подумал великий физик, механик, астроном и математик. Он сел на скамью, стоящую под яблоней, снял котелок и хотел было вздремнуть, так как участие в многочисленных комиссиях измотало его, но в этот момент созревшее полное яблоко свалилось ему на голову. Сна как не бывало.

Ньютон задумался о коте, о ноющей шишке, об упавшем вниз, именно вниз яблоке и… открыл Закон всемирного тяготения.

Евгений Шварц выдержал паузу, посмотрел на смеющихся и совершенно серьезно заметил:

— Так вот уточнение состоит в том, что не яблоко, как считают все, послужило первопричиной величайшего открытия, а… промчавшийся мимо кот. Вот и все.

— И много у тебя таких историй? Если в каждом журнале размещать по одной, то на годовой комплект хватит?

— Думаю, что да. Следующую историю расскажет Введенский.

Александр встал и с непроницаемым видом начал:

— Однажды Архимед, сын Фадия, живший очень давно, в жаркий летний день решил выкупаться в Эгейском море. Он надел плавки, сандалии, хитон, отворил калитку и хотел было выйти за ограду, как вдруг мимо него с визгом промчался кот. "Боги Олимпа не советуют мне сегодня купаться в море, приму-ка я лучше ванну", — решил великий математик и механик. Он приказал рабу наполнить ванну до краев, сбросил хитон и, сделав разминку, прыгнул в ванну. Вода выплеснулась и залила все лежащее рядом. Архимед очень расстроился, он стал рассуждать о коте, о промокших сандалиях и хитоне, о жене, которая до вечера будет его бранить, попытался связать все в единое целое и… открыл Закон, который и поныне называют Законом Архимеда.

Это вторая история, в которой уточняется, что не переполненная ванна послужила причиной знаменитому Сиракузцу, выскочить из дома в чем мать родила и с криком "Эврика" мчаться по улице, а, как уже всем понятно, перебежавший дорогу кот.

— А остальные ваши истории с уточнением такие же?

— Примерно, — вздохнул Евгений Шварц.

— Я тоже могу рассказать одну не менее забавную историю, — неожиданно для всех предложил Яков Перельман.

Огорченный Евгений Львович оживился:

— Конечно, расскажи. Это так интересно.

— Однажды, ранней весной 1905 года, Альберт Эйнштейн решил покататься на велосипеде по улицам родного Цюриха, — начал Яков Исидорович.

Все присутствующие в комнате уже стонали от хохота. Серьезным оставался только Олейников.

— И при выходе из дома ему перебежал дорогу кот, задрав хвост?

— Нет, у меня другой поворот событий.

— Кошка?

— Да, но кошка не перебежала дорогу, а спала у великого математика и философа на коленях, и ему не хотелось ее тревожить. Он поглаживал кошачью шерстку, запуская пальцы в маленькое пушистое тельце и думал: "Вот сидим мы в этом уютном кресле, и вместе с домом, городом и милой Швейцарией, вместе с Землей вращаемся вокруг оси и вокруг Солнца, а Солнечная система вращается и куда-то мчится вместе с галактикой, а если бы я ехал на велосипеде, да еще разглядывал окрестности…" Теоретик гладил и гладил свою старую любимую кошку, все думал и думал… и придумал Теорию относительности. А свершись велосипедная прогулка, Эйнштейну пришлось бы думать о правилах дорожного движения.

Поддержка Перельмана очень обрадовала Евгения Шварца.

— И вообще, — подытожил он, — заслуга в открытии специальных, общих и всеобщих законов принадлежит кошке. Помещать будем?

— Я не сомневаюсь, что и эта кошачья идея не обошлась без участия твоего знаменитого котика, — Николай Макарович обернулся к Введенскому: " Шура, в одном ты не прав — плавок у Архимеда быть не могло."

Известные исторические и научные данные с уточнением напечатаны не были — началась борьба с суевериями.

В декабрьском номере "Чижа" за 1931 год помещено стихотворение А. Введенского:

Не позволим

не позволим

мы рубить

молодую елку,

не дадим леса губить,

вырубать без толку.

Только тот, кто друг попов,

елку праздновать готов.

Мы с тобой — враги попам,

рождества не надо нам.

Какие уж тут были перебегающие дорогу коты.

Рабочий день в редакции начинался с заварки чая. Священнодействовали женщины. Во время чаепития обычно кто-нибудь из присутствующих рассказывал какую-нибудь забавную историю из своей жизни, но обязательно правдивую. Это было вроде утренней зарядки.

Из истории Евгения Шварца:

Мне было восемнадцать, а ей еще меньше. Была она очень хорошенькая и очень-очень маленькая. Отношения у нас были самые дружеские. Встречались не часто, а когда виделись — много говорили о литературе, о стихах, которых она знала множество.