Люкимсон Ефимович - Царь Соломон

В конце XIX — начале XX века было принято считать, что Офир находится в Родезии.

«В 1871 году немецкий ученый Карл Маух случайно обнаружил в Родезии область, лежащую в руинах. Через пятнадцать лет Стейнбек из Южной Африки при раскопках в пяти милях южнее нашел дохристианские сооружения для горнодобывающей промышленности, которые, как полагали, были соединены с храмовым городом. Пробы камней показали, что здесь, скорее всего, добывали серебро и золото. В 1910 году известный немецкий исследователь Африки д-р Карл Петерс сфотографировал на этом месте образцы резьбы по камню, и ученые нашли в их характере финикийское влияние», — объясняет происхождение этой гипотезы Вернер Келлер [76] Келлер В. Библия как история. М., 1998. С. 236. .

Но очень скоро стало ясно, что данная версия тоже малоубедительна. Постепенно многие исследователи стали склоняться к тому, что под Офиром в Библии понимается вся Африка — отсюда и созвучие этих слов. Но это не снимало вопроса о точном местонахождении той страны, из которой Соломону и Хираму доставляли золото в столь поражающих воображение количествах.

Весьма интересную версию о местонахождении Офира предложил Александр Снисаренко, поместивший его на территории современной Эритреи. «Известно, что часть северовосточного побережья Африки — Эритрея с прилегающим архипелагом Дахлак — называлась „страной Афер“ (здесь возможна этимологическая связь со словом Африка), а ее жители — аферами или афарами (народность данакиль). Не это ли Офир Соломона, Пунт египтян? Здесь была одна из самых крупных перевалочных баз для товаров, привозившихся со всех концов света. Другим таким же международным рынком были Бахрейнские острова, расположенные точно так же относительно Аравии, как Дахлак — относительно Африки…» [77] Снисаренко А. Б. Властители античных морей. М., 1986. С. 102.

Снисаренко так же пытается найти ответ на другой, не менее важный вопрос: а что же везли для обмена на золото корабельщики Соломона и Хирама — ведь было бы наивным предполагать, что они получали его даром? Причем в данном случае версия Снисаренко выглядит весьма убедительно.

«Известно также, — пишет он, — что древние предпочитали строить корабли из кедра; на это есть много указаний в памятниках Востока… В Африке кедра мало — он растет преимущественно в горах Атласа, на другом конце континента. А он был нужен: наивно было бы думать, что жители Пунта (или Офира), морской страны, сидели бы на своих сокровищах и дожидались бы, когда кто-нибудь явится за ними из-за моря. Аферы нуждались в кедре, чтобы строить корабли для связи со своими островными владениями и для торговли. Торговлю кедром в Северо-Восточной Африке можно уподобить торговле водой в пустыне!» [78] Снисаренко А. Б. Властители античных морей. М., 1986. С. 102.

Вода, как известно, ценится в пустыне на вес золота — вот и купцы Соломона и Хирама в обмен на доставленный в Офир лес получали золото.

Сегодня большинство библеистов считают, что Офир располагался в современном Сомали, бывшем в ту эпоху одним из крупнейших центров международной торговли. На это указывает и набор привозившихся из Офира товаров, характерных именно для Восточной Африки — золото, серебро, слоновая кость, павлины, обезьяны. Что касается продолжительности экспедиции, то слова о том, что корабли приходили из Фарсиса раз в три года, не следует понимать буквально. Келлер приводит по этому поводу мнение профессора Олбрайта, считавшего, что «…флот мог отплывать из Ецион-Гавера в ноябре или декабре и возвращаться на третий год в мае или июне. Это давало возможность избежать летней жары. Путешествие, таким образом, длилось не больше восемнадцати месяцев».

Немалые споры шли (и идут до сих пор) и по поводу местонахождения Фарсиса. Одни исследователи полагали, что он находился на западной оконечности Испании, другие, опираясь на Иосифа Флавия, располагали его в Киликии, на территории современной Турции. Известный исторический географ Рихард Хенниг считал, что Фарсис и Офир — это одно и то же место, причем высказывал предположение, что далеко не все путешествия в Офир были для кораблей Тира и Соломона одинаково удачными. «Только экспедиция при царе Соломоне принесла неисчислимые богатства; о других плаваниях ничего подобного не сообщается» [79] Хенниг Р. Неведомые земли: В4 т. М., 1961–1962. T 1. С. 56. , — констатирует Хенниг.

Как мы увидим дальше, отношения между Соломоном и Хирамом отнюдь не были безоблачными. Но Хенниг, безусловно, прав, когда говорит, что это был подлинно взаимовыгодный союз: Соломон, благодаря тирянам, начал постепенно превращать свое еще очень молодое государство в морскую державу, а Хирам, благодаря Соломону, получил свои порты на Красном море, к которому раньше у него не было выхода. И не только порты, но и возможность беспошлинного подвоза к ним товаров.

В еврейских народных сказках добрые отношения Соломона со своими «коллегами» — царями различных государств — объясняются тем, что он не только принимал их у себя в Иерусалиме, но и всегда был готов услужить им и прийти на помощь.

Такова, к примеру, сказка о том, как однажды тяжело заболел царь Персии и врачи объявили, что вылечить его может только львиное молоко. Но у кого хватит смелости подоить львицу? Поняли придворные царя, что невозможно достать это лекарство, и стали ждать его кончины.

Узнав об этом, царь Соломон призвал к себе главнокомандующего своей армией, верного богатыря Ванею. Царь научил его, как достать львиное молоко, и тот отправился в путь вместе с несколькими слугами и стадом коз.

Обнаружив в пещере львиное логово, в котором молодая львица кормила своих детенышей, Ванея спрятался между деревьями и выпустил первую козу. Львица тотчас же выскочила из пещеры, разорвала козу и довольная унесла ее к себе.

На следующий день Ванея приблизился к логову на несколько шагов и снова выпустил козу — к вящему удовольствию львицы. Так он каждый день подходил к логову все ближе и ближе, постепенно приучая к себе львицу, пока, наконец, та не стала есть с его рук и давать себя гладить, а затем позволила себя и подоить.

С флаконом львиного молока Ванея поспешил к Соломону, и тот немедленно послал гонца с лекарством к царю Персии. В пути гонец заночевал, и приснилось ему, что разные части его тела поспорили о том, кто важнее.

— Мы важнее всех! — заявили ноги. — Ведь если бы не мы, кто бы принес царю львиное молоко?!

— Нет, мы важнее всех, — сказали руки, — ведь это мы несем молоко для царя!

— А как бы вы без нас увидели, куда надо идти?! — вмешались глаза.

Так они спорили и спорили, пока вдруг не произнес язык: