Мария Щербак - 50 знаменитых звездных пар

В 1981 г. произошла историческая встреча между двумя студентами ЛГИТМиКа – Максимом Леонидовым и Николаем Фоменко. Все, что нужно было как воздух Николаю – страсть, музыка, театр, риск, темперамент, жизнелюбие и юмор, – все это сплелось в одно и реализовалось, найдя абсолютно точное место приложения в вокально-инструментальном ансамбле «Секрет».

После окончания института в 1983 г. Колю взяли в знаменитую ленинградскую Александринку, где он успел сыграть главную роль в спектакле «Трубач на площади» и несколько ролей второго плана. Но сочетать работу в театре с группой «Секрет», стремительно набиравшей популярность, было невозможно, и Фоменко от театра отказался.

Летом следующего года «Секрет» сдал программу в Ленконцерт и стал профессиональным коллективом, правда, в качестве артистов-эксцентриков, так как вакансии вокально-инструментального ансамбля в штате не нашлось: «Было очень много придумок, трюков, прыжков на сцене. В пустом зале сидело 12 человек, и перед ними, мокрый от напряжения и ужаса, “Секрет” выкладывался на полную катушку. Рок-музыка и поп-музыка были словами запрещенными, квота на ВИА была весьма ограничена. И тогда “Секрет” получил титул “артистов оригинального жанра”. Мы чуть ли не жонглировали на сцене, чтобы как-то оправдать свое новое название».

После этого нелегкого испытания «Секрет» получил возможность работать во всех залах Ленинграда, зарабатывая по 5 рублей за концерт и играя по 20 концертов в месяц. На выступлениях ансамбля ломались двери, стулья и стекла, фанаты сидели на лестницах и висели на люстрах. К лету 1985 г., когда проходил Московский фестиваль молодежи и студентов, группа стала суперпопулярной: поклонники «Секрета» носили красные галстуки, чтобы походить на кумиров, и в этих красных лоскутках ходил почти весь Ленинград. Группа давала концерты едва ли не каждый день на различных концертных площадках, газета «Смена» признала «Секрет» одним из двенадцати «Открытий года», а на гастроли музыканты выезжали на специально арендованном лимузине.

Для Фоменко популярность была как взрыв: «Мы впервые всерьез вышли играть концерт во Дворце молодежи. Выступало четыре группы, а мы закрывали это дело. Мы до этого никогда не играли так массово. Публика нас не знала совсем – только видела по телевизору. Погасили свет и объявили: группа “Секрет”!.. И я услышал обвал, которого не слышал с тех пор никогда. Было страшно выходить на сцену! 45-минутную программу мы отыграли за 25 минут – так мы нервничали. Это вспоминается как шок: народ в истерике, мы после концерта выйти не могли… Это, наверное, называется “проснулся знаменитым”».

Они первыми «сыграли во все эти игры с одинаковой одеждой, длинными лимузинами, общей жизнью. Мы жили по принципу: надо сначала ввязаться в бой, а потом уже разбираться, что будет дальше». Но зимой 1989 г. Максим Леонидов объявил о своем уходе из группы, что стало шоком для всех участников группы, включая Николая: «Это было трудно и очень полезно. Потому что в какой-то момент мы стали людьми обеспеченными, хотим – пишем песни, хотим – не пишем. И все как-то стало замирать, и нужна была какая-то волна. Уход Макса дал мне очень большой толчок. Я всегда стеснялся собственного “я”. Меня учили, что быть первым неприлично, неприлично себя выпячивать. А тут мне пришлось взять на себя реальную ответственность. И за это Максу надо сказать спасибо…»

В феврале 1996 г. Николай окончательно расстался с «Секретом». Новый альбом группы «Blues de Moscou» наполовину был записан уже без Фоменко. К тому времени он уже перебрался в Москву, стал ведущим нескольких суперпопулярных телепроектов, снимался в кино, играл в театре «Сатирикон», участвовал в автомобильных «гонках на выживание».

Свою будущую жену Николай увидел первый раз в 1990 г., когда «Секрет» был на пике популярности. Фоменко приехал в Одессу, где снимался фильм с его музыкой: «Мне какой-то режиссер заказал музыку к фильму написать. Ну, я пишу музыку, лечу в Одессу, а там все шепотом, с придыханием: «У нас снимается МАША ГОЛУБКИНА!!! Вы видели МАШУ ГОЛУБКИНУ?!!» Нет, я не видел Машу Голубкину, а чего мне ее видеть, я сам только что из Гамбурга вернулся! И тут она прошла мимо меня и сказала: “Драссьте!”»

Сама Маша добавляла, смеясь, что была в тот момент «совершенно деревянная»: «Я от волнения даже не увидела, что Коля один. Мне сказали, что это – “Секрет”, и мне показалось, что их трое. И все с гитарами. И я сказала всем троим: “Драссьте!”» А дальше существуют две версии развития событий. Голубкиной: «Господи, ну надо же, какие-то три придурка – это и есть группа “Секрет”?!» А версия Фоменко такая: «Интересно, а в какой гостинице она остановилась?”» Но тогда между ними ничего не произошло…

Маша родилась в Москве 22 сентября 1973 г. в семье актеров театра и кино Андрея Миронова и Ларисы Голубкиной, которые прожили в браке 14 лет. Об этом союзе до сих пор ходит немало легенд, что, впрочем, вполне объяснимо – когда под одной крышей живут две звезды, пересудов не избежать. «У меня сложилась в детстве такая неожиданная ситуация – я жутко стеснялась, что я дочка артистов. Все говорили: “Миронова энд Голубкина”, во дворе почему-то меня называли “холодного энд горячего копчения”, у детей такая шутка была дурацкая. Я страшно комплексовала по этому поводу: все люди как люди, одна я тут такая… Тяжело быть ребенком артистов в этом смысле».

Маша, которую традиционно называют приемной дочерью Андрея Миронова и которую дочь его первой жены, Екатерины Градовой, сестрой не считает, имеет абсолютное сходство с легендарным актером. Причем не только внешнее, но и поведение ее так же стремительно, импульсивно и четко, как у Миронова. Отец оказал на дочь огромное влияние. Она верит древней восточной мудрости: до пяти лет с ребенком – как с царем, до 15 – как с рабом, а потом – как с равным. В их отношениях с папой, считает она, только-только наступало время, когда он начинал говорить с ней как с равным человеком. Дома он бывал иногда настоящим деспотом, и Маша в полной мере испытала на себе страсть отца к совершенству и абсолютному порядку. Впрочем, сегодня она вспоминает о своих детских переживаниях с юмором.

Лариса Голубкина была образцовой хранительницей домашнего очага: «Я больше не встречала таких женщин, как моя мама. Бывает, женщина умеет хорошо готовить, но не любит заниматься уборкой в квартире и не работает. Бывает, женщина всю себя отдает работе и совершенно не занимается хозяйством и не рожает детей. Моя мама успевала все».

В детстве Маша даже не мечтала стать актрисой. Видя всегда перед глазами своего отца, она считала, что овладеть актерской профессией на его уровне она не сможет. Дочь Миронова училась в московской спецшколе с французским уклоном и не понимала, почему над ней измываются учителя: «Ругали меня изрядно. Хотя, как я теперь понимаю, там вот какая была проблема: в советских школах учителя хотели, чтобы родители-артисты чаще их навещали. А как их туда заманить? Правильно, двойками. Поэтому двойки у меня были постоянно. И еще они норовили все время сказать: “У ТАКИХ родителей! И ТАКАЯ дочь!” Какая уж я ТАКАЯ была, не понимаю. Смирный и воспитанный ребенок, если вдуматься: “здравствуйте – спасибо – извините…” А мама никак не могла понять, в чем дело, и все искала во мне изъяны. И в конце концов перевела меня в другую школу, где все были дети артистов и где мне простили ТАКИХ родителей…»