Михаил Паджев - Через всю войну

Двигаясь походной колонной, пограничники заставы тихо переговаривались.

- Александр, а Александр, не знаешь, куда идем? - услышал я голос пограничника Ердакова.

- Ты лучше об этом Михайлова спроси, он отрядное начальство вчера обедом кормил, - вполголоса ответил Ердаков.

Но в этот момент кто-то в темноте оступился, чертыхнулся, и разговор затих.

Так отшагали мы километров пятнадцать и оказались у небольшой возвышенности. Здесь узкоколейка вплотную подходила к шоссе. Установили станковый пулемет у дороги, а ручные пулеметчики заняли позиции на высоте. Мы со Скляром расположились в центре. Ночь выдалась душной. Не спалось.

- Вроде пока все идет нормально, - заметил Скляр, - больных нет, в бою у границы трусов не оказалось, к бомбежкам мало-помалу люди привыкли.

- Да, - согласился я, - боевые потери - только один человек, а путь был неблизкий и непростой.

Начало светать. Из-за горизонта выплыло солнце. Кроваво-желтый диск его, какой-то необычно большой, опалил ярким багрянцем светлеющий небосвод. Ночью в потемках на незнакомой местности мы не смогли отыскать речку Ростовицу. Извилистой лентой блестела она всего в километре от нас. На том берегу виднелось село. Поле ржи и проса, луговина, болотце, кустарник отделяли нас от реки. Мы перебрались поближе к берегу и залегли. Теперь узкоколейка и шоссе были чуть позади и левее нас.

Тишину утра нарушил паровозный гудок. Из Сквиры показался локомотив с вагончиками, в которых находились пограничники отряда. Чах-чах-чах проследовал он мимо нас. Немного погодя поезд вновь появился у переезда. Теперь он возвращался в Сквиру с пустыми вагонами. Как только состав скрылся в посадках, на дороге показалась пешая колонна пограничников. Впереди шел помощник начальника штаба нашей комендатуры капитан Рыков. Он послал к нам связного с распоряжением покинуть занимаемый рубеж.

Стало известно, что, подразделения отряда перебрасываются к станции Попедьня. Прошли грузовик с боеприпасами, санитарка, "эмка" начальника штаба и комиссара отряда, а затем проследовало несколько автомашин с бойцами внутренних войск НКВД с прицепленными к машинам пушками.

Так поездом, на автомашинах, пешком пограничники отряда добрались до Попельни и расположились в садах неподалеку от вокзала. Тут же на привокзальной площади, рядом с длинными, крытыми свежим дерном погребами, отдыхали бойцы НКВД. По виду они отличались от нас. На них были новенькие, чистые гимнастерки, их пулеметы покоились в чехлах, на которых проступали следы заводской смазки. К исходу дня майор Врублевский и батальонный комиссар Авдюхин собрали начальников и политруков застав и объявили, что отряд и подразделения НКВД согласно приказу командира сводного заградотряда должны создать узел обороны у станции Попельня.

Так мы оказались на заросшей молодым сосняком высоте, именуемой местными жителями Кругляком. Возвышенность и в самом деле походила на огромное блюдце, опрокинутое вверх дном. Один край его упирался в Житомирское шоссе, другой стороной оно спускалось к лесу и речке с болотистыми берегами. Глубокий подковообразный противотанковый ров, вырытый до нашего прихода, охватывал высоту полукругом.

Отряд прикрывал почти двадцатикилометровый участок. На правом фланге заняли позиции пограничники второй и пятой комендатур под командованием капитана Бурцева. На левом расположились бойцы четвертой комендатуры во главе с капитаном Андриановым и наша третья комендатура, которой командовал капитан Гладких. На долю десятой заставы выпадал трехкилометровый участок, упиравшийся в железнодорожное полотно. По соседству с нами окапывались бойцы подразделений 6-го мотополка внутренних войск НКВД.

Наиболее плотной оборона была в центре, где проходило Житомирское шоссе. Немцы предпочитали наступать по дорогам. И командование отряда учитывало это. Комендатуру капитана Андрианова здесь поддерживали три 76-миллиметровые пушки и два танка БТ-7 из мотополка НКВД. Еще один танк, на башне которого виднелось "Учебный", стоял чуть поодаль, в лесочке. Из-за недостатка боеприпасов возможности поддерживавшей нас боевой техники были ограничены. Танкисты имели всего по три снаряда на пушку. Восемьдесят снарядов было у артиллеристов.

Однако это нас не смущало. Из приказа, отданного майором Врублевским, следовало, что нам придется вести борьбу с авиадесантом противника. О прорыве немецких войск на этом направлении ни нам, ни командованию отряда не было известно. Проведя рекогносцировку местности, майор Врублевский убыл в расположение командного пункта отряда на станцию Попельня. Пограничники приступили к оборонительным работам.

Незаметно подкрались сумерки. Бойцы укладывались спать прямо у своих окопов. Кое-кто снял сапоги, большинство же ложилось не раздеваясь, сунув под голову противогаз или скатку. Бодрствовали лишь выставленные у противотанкового рва полевые караулы.

Мы присели со Скляром у невысокой сосны. Над темневшим вдали лесом то и дело взлетали ракеты. Их сумеречный свет озарял верхушки деревьев. Кто пускал ракеты - свои или немцы, мы не знали. Со стороны Бердичева доносилась глухая канонада - отзвук бомбовых взрывов. Поднятый заревом пожарища край неба свидетельствовал о непрекращавшейся там жестокой схватке.

Максим вспомнил Альбертину. Было известно, что немцы разбомбили эшелон с семьями пограничников. Правда, никто не мог сказать, чьи это были семьи, из какого отряда, но это мало что меняло. Переживали многие командиры. Как мог, я успокоил Скляра, сказав, что Альбертина уехала давно и, наверное, уже добралась до своих родных.

Потом мы перешли к нашим нынешним делам.

- Вот что, Максим, - сказал я. - Ты оставайся здесь, а я схожу к капитану Андрианову. Все же он поближе к начальству, может, что и узнаю.

До января 1941 года капитан Андрианов командовал нашей комендатурой, потом его перевели комендантом на четвертую. Исключительно спокойный, рассудительный, наш бывший комендант был из тех, с кем можно было всегда поделиться, посоветоваться.

Я нашел капитана в лесу у небольшого котлована, рядом с которым окопались пограничники резервной заставы. Капитан сидел задумавшись. Его сильные пальцы мяли недокуренную папиросу. Начальник штаба комендатуры, сухощавый, быстрый в движениях старший лейтенант Андряков, о чем-то тихо переговаривался со старшим политруком Левандовским, заместителем Андрианова по политчасти.

- А, Паджев, - узнав меня, протянул руку Андрианов, - рассказывай, что слышно у вас.

- Пока все тихо, - отозвался я, присаживаясь рядом, - вот только что-то гремит впереди да ракеты над лесом не поймешь чьи - свои или чужие.

- В лесу немцы, - пояснил Андрианов и нахмурился. - Час назад мы задержали местного жителя. Шел в Попельню. Говорит, все впереди забито фашистскими войсками.