Михаил Паджев - Через всю войну

Мне пришлось побеседовать с Осовским, и он дал слово, что советскую границу больше никогда нарушать не будет.

Сейчас он нерешительно переминался с ноги на ногу:

- Старшина начальник, вот какое дело... В воскресенье я был в Борине на базаре. Там ко мне подошел один прежний приятель и сказал, не хочу ли я подзаработать. Приезжай, говорит, в следующее воскресенье сюда пораньше, мы обо всем договоримся. Дело для тебя привычное, кое-кого проводишь через границу. Вначале я хотел отказаться, но потом решил: если откажусь, они найдут другого, и вы не будете знать, где и когда они пойдут. И я согласился на эту встречу. Как мне быть, старшина начальник?

- Ну что ж, Михась, спасибо за предупреждение. На базар езжай, а мы что-нибудь придумаем.

К этому времени я уже хорошо знал местность на участке заставы и мог предложить, где лучше всего организовать задержание нарушителей границы, о которых сообщил Осовский. Комендант погранучастка, получив все необходимые данные, согласился с моим мнением. Местом встречи с нарушителями наметили поляну, находившуюся в лесном массиве между речками Стрый и Кривчанкой. К условленному времени здесь расположились пограничники. Около двух часов ночи из леса на поляну вышел человек. Внимательно осмотрелся, послушал, махнул кому-то рукой. Появилась группа людей. Когда она оказалась на середине поляны, раздался окрик: "Стой на месте!" В ответ прозвучали выстрелы. Тотчас в небо взвились ракеты. Бандиты продолжали стрелять, пытаясь добраться до леса. Но их везде встречали огнем. В общем, деваться им было некуда. Восемь человек сдались. Двоих убили в перестрелке. Мы подобрали карту-схему с нанесенным на ней расположением наших воинских частей, узлов и линий связи. Были изъяты также золотые веши и монеты на сумму 350 тысяч рублей. В то время уже шло формирование дивизии "СС - Галиция". И группа шла за кордон, неся с собой золото на финансирование этого преступного войска.

Так бывший "ходок" и контрабандист Михаил Осовский стал нашим надежным помощником в охране границы. А после войны он организовал колхоз в селе Ивашковцы, стал первым его председателем.

Вскоре после нового, 1941 года Максим удивил меня признанием.

- Ну, начальник, - сказал он, хитровато щурясь, - женюсь.

От неожиданности я не знал, что сказать.

- Кто она?

Скляр улыбнулся:

- Учительница Матковской средней школы Альбертина Жанновна де Вальер.

Вспомнилась стройная девушка с большими черными глазами, первая встреча с которой у меня произошла еще в феврале прошлого года. По служебным делам я тогда был в Маткове и там узнал о приезде новых учительниц. Войдя в хату, где их поселили, я увидел за столом трех девушек. Попросил предъявить паспорта и проверил необходимые служебные отметки. Так мы познакомились. Валентина Ковалева, Клавдия Яковенко и Альбертина де Вальер приехали сюда на работу после окончания Харьковского педагогического училища.

Условились со Скляром о дне, когда он сможет побывать в райцентре Борине и зарегистрировать брак. Свадьбу сыграли в очередное воскресенье. В комнатушке, где мы жили с политруком, собралось шесть человек: Альбертина, две ее подруги, Максим и мы со старшиной заставы Вершининым. Пили чай, пели песни, слушали любимые пластинки: Лемешева, Утесова, Шульженко.

А в Карпаты пришла весна. В горах еще лежал снег, но небо было уже голубым, теплым, и с каждым днем все ярче светило солнце. Зашумели первой талой водой ручьи. Звонкая капель по утрам бодрила часовых.

Наступление весны, как обычно, принесло новые хлопоты. На этот раз их было особенно много. Мир, по существу, уже был объят пожаром войны. Английская авиация бомбила итальянскую восточную Африку. Шли бои на итало-греческом фронте. В сводках германского командования сообщалось об успешных действиях немецкой авиации в Северной Шотландии и на Шетландских островах. Продолжалась война в Китае. Газеты сообщали об эвакуации немцев из Белграда, отъезде из Югославии немецких и итальянских корреспондентов.

Мы тоже чувствовали дыхание войны. В поисках убежища через границу шли люди, не желавшие жить под фашистским сапогом. Это была массовая эмиграция чехов, словаков, евреев. Перебежчики буквально наводняли заставы. Ежедневно задерживалось по двадцать и более человек, а на фильтрационном пункте отряда в иные дни число их доходило до нескольких тысяч.

Однажды в первой половине апреля пограничники привели на заставу сразу восемнадцать перебежчиков. Это были молодые чехи и словаки - парни и девушки, в основном студенты. Одеты пестро: кто в студенческой форме, кто в плаще, кто в пальто. Настроены они были весело, оживленно разговаривали между собой и с пограничниками заставы.

Опросив задержанных, установили, что все они являются жителями чехословацкого города Прешова, учащимися одной студенческой группы. Всей группой решили уйти в Советский Союз. На вопрос: "Что вас вынудило оставить родной дом?" - все отвечали одинаково: в Советском Союзе нет безработицы, значит, и для них найдется работа. А главное, они не хотят жить при фашистском новом порядке в оккупированной немцами стране. Не успели мы закончить оформление этой группы и отконвоировать ее в комендатуру, как пожаловали новые пришельцы. На сей раз это были студенты и рабочие из чехословацкого города Кошице.

Обстановка на границе усложнялась. Приготовления к боевым действиям чувствовались во всем. На сопредельной стороне появились дополнительные армейские посты наблюдения. В село Латорку прибыл взвод пехоты противника. Вскоре в близлежащей роще застучали топоры, слышался шум падающих деревьев. От церкви в Латорке был протянут в рощу телефонный кабель. Потом прибыли еще два взвода регулярных войск. Наряды докладывали, что по ночам у самой границы солдаты роют землю. Окопы, щели, ходы сообщения были отрыты всего в пяти-шести метрах от пограничных столбов. Ко второй половине мая три усиленных взвода и вражеская стражница полностью оборудовали позиции. В окопах круглосуточно дежурили пулеметчики.

Обо всем этом мы информировали коменданта капитана Щербакова. В свою очередь он сообщил, что армейские подразделения противника появились и против участков других застав, там тоже отрыты окопы, установлены пулеметы. Комендант распорядился усилить наблюдение за наиболее опасными направлениями, а в ночное время для охраны заставы кроме часовых выставлять станкопулеметный расчет.

Изменилось и отношение к нам пограничной стражи. Если раньше при встрече стражники отдавали честь даже нашим бойцам, то теперь они или отворачивались, или нагловато улыбались, показывая на пулеметы. Помню, наряды стали докладывать, что солдаты пускают через границу собаку. Пограничники спрашивали, неужели мы не в силах пресечь подобную наглость. В конце концов капитан Щербаков разрешил принять меры. К месту, где "забавлялись" солдаты, выслали ворошиловских стрелков - командира отделения сержанта Федора Худякова и рядового Сергея Виноградова. Едва собака оказалась на нашей территории прогремел выстрел. У пса еле хватило сил переползти через линию границы обратно. Поднялся шум. Вражеские вояки выскочили из окопов, кричали, угрожали оружием. Однако наряд ничем не обнаруживал себя.