Леонид Млечин - Холодная война: политики, полководцы, разведчики

«Советский Союз, — считает один из руководителей международного отдела ЦК КПСС Карен Брутенц, — поддержал новую власть по идеологическим соображениям, следуя логике холодной войны. Но главное — подчинились соблазну иметь послушного союзника на южной границе, в стратегически важном районе. Но афганское правительство не могло существовать самостоятельно.

12 декабря 1979 года приняли решение ввести войска. Доводы все были фальшивые. Ссылка на приглашение афганского правительства — беспредельно циничной, ведь приглашал Хафизулла Амин, которого убили.

Пьянил, побуждая переоценивать свои возможности, достигнутый именно в 1979 году стратегический паритет с Соединенными Штатами. Это кульминация военного могущества, что заставляло верить в военную силу при решении проблем».

— Смотрите, товарищи, — говорил министр Громыко своим подчиненным, — как радикально переменилось соотношение сил в мире. Не так давно мы были вынуждены вновь и вновь прикидывать на политбюро, прежде чем предпринимать какой-либо внешнеполитический шаг, какова будет реакция США, что сделает Франция и так далее. Эти времена закончились. Если мы считаем, что что-либо надо обязательно сделать в интересах Советского Союза, мы это делаем. Что бы они там ни кричали, соотношение сил таково, что пошевелиться больше уже не смеют. Мы стали действительно великой державой…

Войска в Афганистан ввели, когда Брежнев был уже совсем болен. Если бы Брежнев был в порядке, он, скорее всего, не позволил втянуть страну в афганскую авантюру. Как выразился Валентин Фалин, близкий к Брежневу, «все дела обделывались за спиной генерального». Точнее сказать, генеральный секретарь лишился способности трезво оценивать ситуацию. Леонид Ильич «переживал упадок разрядки — своего любимого внешнеполитического детища, но ничего поделать уже не мог».

Советские руководители плохо понимали, во что ввязались. Последствия ввода войск были для Советского Союза очень тяжелыми. Это одна из крупнейших неудач советской внешней политики. В Вашингтоне опасались, что советские войска не удовлетворятся Афганистаном и их подлинная цель — нефть Ирана. На картах Персидский залив казался совсем рядом — несколько танковых бросков.

— Просто осуждения недостаточно, — говорил возмущенный президент Картер. — Советский Союз должен заплатить цену за то, что он сделал. Мы обязаны показать Советам, что они не имеют права вторгаться в соседние страны.

«С начала семидесятых годов, — вспоминал американской посол в Москве Джек Мэтлок, — Соединенные Штаты ежегодно продавали Советскому Союзу до двадцати миллионов тонн зерна, главным образом пшеницу и кукурузу. После советского вторжения в Афганистан Картер разрешил продавать только восемь миллионов тонн, на которые Советский Союз имел право по долгосрочному соглашению, однако продажа дополнительных партий была запрещена».

«Картер поразился, когда Советский Союз ввел войска в Афганистан, — вспоминал Фрэнк Карлуччи, заместитель директора ЦРУ. — Нас это не удивило — мы предупреждали его, что дело идет к этому. Но он просто не мог поверить, что русские на это решатся».

— Я уведомил Международный олимпийский комитет, — сообщил Картер конгрессу, — что из-за советского вторжения в Афганистан я возражаю против участия американской команды в московской Олимпиаде.

Картер запретил продажу Советскому Союзу современных технологий и провел через конгресс закон об увеличении военных расходов на пять процентов в год. Так началось большое американское перевооружение восьмидесятых. Картер и его министр обороны Браун с их интересом к новейшим военным технологиям помогли будущему оснащению армии высокоточным оружием. Картер вообще заложил многое из того, что станет потом политикой Рональда Рейгана.

В Москве опасались Китая, который дружил с Пакистаном, поэтому с удвоенной силой помогали оружием Индии. Кремль боялся, что афганские лидеры сблизятся с Пакистаном и тогда образуется единый фронт против СССР. Страхи Москвы, казалось, подтверждались, когда через месяц после вторжения, в январе 1980 года, в Пекин прибыл американский министр обороны Гаролд Браун. Он предложил совместно организовать поставки оружия в Афганистан. Пекин отказался от переговоров с Москвой, на которые только что согласился, и пообещал поставлять оружие через Пакистан. Пекин радовался окончанию разрядки между СССР и США. Обе супердержавы нуждались в Китае, а у Пекина были свободные руки.

Роковые решения 1979 года привели к тому, что агрессивный фундаментализм пришел к власти в Иране и Афганистане. Фанатики, исповедующие эти взгляды, намерены создать халифат, который будет объединять все новые и новые страны и расширяться до момента создания всемирного исламского государства.

Но великие державы не сразу осознали, какая опасность им грозит. Они все еще вели между собой холодную войну не на жизнь, а на смерть.

Лидер Консервативной партии Маргарет Тэтчер стала премьер-министром Великобритании в 1979 году. Тэтчер отказалась от привычки карьерных женщин носить костюмы мужского покроя, что делало их похожими на лесбиянок тридцатых годов. Она умудрялась выглядеть одновременно женственной и сильной.

Женщина на посту главы правительства — тогда это было в новинку. Британские газеты писали: «Это маленький шаг для Маргарет, но огромный шаг для женщин всего мира». Сама она недолюбливала женщин и предпочитала мужское общество. Она желала быть единственной женщиной, которой восхищаются.

— Я хочу оправдать доверие, которое мне оказали, — сказала Маргарет Тэтчер, став премьер-министром, — и намерена делать то, что я считаю правильным.

Появлению Тэтчер на Даунинг-стрит в Москве не порадовались. Тэтчер была сторонницей укрепления НАТО и противостояния Советскому Союзу. В отличие от своих предшественников она не верила в «мирное сосуществование». Тэтчер считала, что Запад должен вести с коммунистическим Советским Союзом войну не на жизнь, а на смерть. И она не сомневалась в победе Запада.

— Русские называют меня железной леди, — торжествующе произнесла Маргарет Тэтчер в парламенте. Она сделала паузу и добавила: — Они правы!

Маргарет Тэтчер исходила из того, что именно ядерное оружие позволяет сохранить мир в Европе, и резко увеличила ядерный потенциал страны. Четыре британские подводные лодки «Поларис» несли в общей сложности шестьдесят четыре ядерные боеголовки. После модернизации в семидесятых годах они могли нести уже сто девяносто две боеголовки. Тэтчер приняла решение о покупке более современной американской ракетной системы «Трайдент». Теперь британский подводный флот мог обрушить на противника девятьсот шестьдесят боеголовок.