Леонид Млечин - Ленин. Соблазнение России

— Будет гораздо лучше, если в первом революционном советском правительстве не будет ни одного еврея.

Ленин презирал антисемитов и вспылил:

— Ерунда. Все это пустяки. У нас великая международная революция, какое значение могут иметь такие пустяки?

— Революция-то великая, — ответил Троцкий, — но и дураков осталось еще немало.

— Да разве ж мы по дуракам равняемся?

— Равняться не равняемся, а маленькую скидку на глупость иной раз приходится делать: к чему нам на первых же порах лишнее осложнение?

Троцкий заметил, что охотнее всего продолжил бы занятия журналистикой. Тут уже был против секретарь ЦК Яков Михайлович Свердлов:

— Это мы поручим Бухарину.

Практичный Свердлов нашел работу для Троцкого:

— Льва Давидовича нужно противопоставить Европе. Пусть берет иностранные дела.

— Какие у нас теперь будут иностранные дела? — недоуменно пожал плечами Ленин, как и все ожидавший мировой революции, но, подумав, согласился.

Пост наркома по железнодорожным делам (путей сообщения) оставался вакантным до 20 ноября, когда его занял Марк Тимофеевич Елизаров, женатый на старшей сестре Ленина. Владимир Ильич его и уговорил. Должность была незавидной: предстояло взять под контроль дороги, а Всероссийский исполнительный комитет железнодорожного профессионального союза (ВИКЖЕЛЬ) был против большевиков. В феврале Марк Тимофеевич попросился в отставку, в марте 1919 года умер от сыпного тифа.

Бывший офицер Владимир Александрович Антонов-Овсеенко, балтийский матрос Павел Ефимович Дыбенко и прапорщик Николай Васильевич Крыленко вошли в состав правительства коллегиально как члены Комитета по военным и морским делам. Почему именно эти трое? Выбор был невелик и определялся чисто политическими соображениями: бывший офицер Антонов-Овсеенко взял Зимний дворец, прапорщик Крыленко популярен среди фронтовиков, матроса Дыбенко выдвинул революционно настроенный Балтийский флот.

Когда на скорую руку формировали правительство, решили обязательно ввести в состав Совета Народных Комиссаров представителя балтийских моряков — главной военной силы, принявшей сторону большевиков.

С Дыбенко связались из Петрограда по прямому проводу:

— Правительство Керенского свергнуто. Ленин избран главой правительства. Состав военной коллегии: Антонов-Овсеенко, Крыленко и ты, Павел. Ты должен немедленно выехать в Петроград.

Дыбенко, не очень понимая, что он с этой минуты становится руководителем военно-морского флота России, ответил:

— Считаю совершенно неправильно в данный момент отрывать меня от флота. В Петрограде вас много. Когда будете уверены в успехе и больше от флота не потребуется поддержки, тогда и выеду.

Двадцативосьмилетний Павел Дыбенко оказался самым молодым наркомом в первом советском правительстве. Впрочем, остальные члены коллегии по военным и морским делам были не многим старше: Антонову-Овсеенко было тридцать семь, Крыленко — тридцать два.

18 ноября 1917 года открылся I Всероссийский съезд военного флота. Съезд избрал Верховную морскую коллегию во главе с Дыбенко. Прямо на съезде присваивались воинские звания. Павла Ефимовича хотели произвести сразу в адмиралы. Он отказался:

— Я начал борьбу в чине подневольного матроса. Вы меня произвели в чин свободного гражданина Советской Республики, который для меня является одним из самых высших чинов. Позвольте в этом чине и продолжать борьбу…

21 ноября Дыбенко утвердили наркомом по морским делам. Его заместителем в наркомате и в морской коллегии, а также комиссаром морского генерального штаба в январе 1918 года стал Федор Федорович Раскольников, который к моменту революции как раз окончил Отдельные гардемаринские курсы.

Дыбенко в сопровождении вооруженных моряков явился в министерство, где на него смотрели с изумлением, плохо представляя себе корабельного электрика в роли военно-морского министра.

«При вступлении в исполнение обязанностей народного комиссара по морским делам, — писал Дыбенко, — я наткнулся на саботаж со стороны преемников Вердеревского, бывшего морским министром при Керенском, графа Капниста, капитана первого ранга Кукеля и Игнатьева, которые отказывались сдать министерство и в течение часа времени передавали министерство один другому. Через час времени все трое были мной арестованы и отправлены в Петропавловскую крепость. Примерно одна треть всего прежнего состава морского министерства отказалась работать, была арестована, и вместо них назначены преданные революции моряки».

29 января 1918 года Совнарком издал декрет об организации Рабоче-Крестьянского Красного Флота. Дыбенко добился принятия документа, о котором давно мечтал, и мог сказать, что он исполнил волю матросов:

«Существовавшие до сих пор названия чинов, подчеркивающие кастовые различия, упраздняются, и все военнослужащие флота именуются “моряк военного флота Российской Республики”… Личный состав флота Российской Республики состоит из свободных граждан, пользующихся одинаковыми гражданскими правами…

Все военнослужащие моряки имеют право быть членом любой политической, национальной, религиозной, экономической или профессиональной организации, обществ или союзов. Они имеют право свободно и открыто высказывать и исповедовать устно, письменно или печатно свои политические, религиозные и прочие взгляды».

Состав первого советского правительства постоянно менялся.

Скворцов-Степанов и Оппоков-Ломов так и не приступили к исполнению своих обязанностей, поскольку находились в Москве. Вместо них наркомом финансов назначили Вячеслава Рудольфовича Менжинского, юстиции — Петра Ивановича Стучку.

Учредили комиссариат государственного призрения (социального обеспечения) — его 30 октября 1917 года возглавила Александра Михайловна Коллонтай, и комиссариат государственного контроля — наркомом 20 ноября стал Эдуард Эдуардович Эссен.

Взять власть в Петрограде оказалось для большевиков довольно легким делом. Удержать ее было посложнее. Войска командовавшего 3-м конным корпусом генерал-лейтенанта Петра Николаевича Краснова, верные Временному правительству и Керенскому, двинулись к столице, чтобы подавить мятеж.

В распоряжении советского правительства не было регулярных войск, способных вести боевые действия. Началась мобилизация всех сил, готовых поддержать большевиков. Больше всего сторонников новой власти было на Северном фронте, близком к Петрограду.

28 октября 1917 года Николай Васильевич Крыленко, один из народных комиссаров по военным делам, отправил комитету 5-й армии Северного фронта радиограмму:

«В Гатчине стоят эшелоны Керенского с артиллерией, сам он там и издает приказы. Двиньте ему вдогонку верные революционные полки и накажите предателя и изменника».