Лев Власов - В отсеках тишина

Так и лежал на койке без сна, пока не вызвали в центральный пост. Там увидел высокого капитан-лейтенанта. Он шагнул ко мне и крепко пожал руку. Глазам не верю: Иван Леонтьевич Данченко, бывший комиссар тихоокеанской подводной лодки "Щ-105"! Назначен парторгом нашего дивизиона. Вот уж действительно земной шар тесен!

Просидели всю ночь, вспоминая общих друзей, дни совместной службы. Исподволь парторг расспросил меня про людей нашего экипажа, о подробностях нашего похода.

Утром я проводил его. В лучах рассвета оглядел лодку. Вид у нее далеко не блестящий: краска облезла, металл покрылся рыжей ржавчиной.

Пять дней мы отдыхали. Больше спали. В город почти не показывались. Мы разучились ходить. Пройдешь пятьдесят метров — и садишься: устал, ноги болят. А земля все качается...

27 сентября 1944 года справили наш корабельный праздник — вторую годовщину подъема Военно-морского флага.

В кают-компании береговой базы задали торжественный обед, на котором присутствовало много гостей — друзья с других лодок, авиаторы, катерники. Присутствовал командующий флотом адмирал А. Г. Головко и член Военного совета флота вице-адмирал А. А. Николаев.

Арсений Григорьевич Головко поздравил с праздником, пожелал новых боевых успехов и выразил надежду, что будет присутствовать у нас на празднике по случаю подъема Краснознаменного флага.

[53]

Это — наказ воевать еще лучше. Командующий надеется на нас!

На стол подают трех жареных поросят, заработанных нами еще в июне. Командир корабля собственноручно режет и кладет аппетитно пахнущие куски в тарелки нашим лучшим подводникам — Ивану Медарю, инженеру Саваренскому, мичманам Андрею Еремину и Петру Берендакову, Мише Сазонникову...

Не так давно мы поздравили Мишу с новой наградой: за отвагу в боях в Крыму ему вручена медаль "Партизану Отечественной войны". Самый молодой наш матрос оказался дельным парнем. Миша успешно овладел специальностью моториста, а сейчас изучает электротехнику — хочет стать и электриком.

Командир угощает других товарищей, угощает гостей. Дружеская, радостная атмосфера царит в кают-компании.

Вскоре после корабельного праздника мы проводили к новому месту службы ветерана лодки — помощника командира Степана Степановича Калиброва. Еще раньше ушел от нас командир группы движения Михаил Николаевич Коломиец. С грустью расставались мы с ними, хотя радоваться бы надо — на повышение уходили товарищи. Но всегда жалко расставаться с хорошими людьми.

Помощником командира к нам назначен старший лейтенант Иван Иванович Папылев. Мы его давно знаем как бывшего комиссара подводной лодки "С-14". После того как политработников не стало на лодках, Иван Иванович окончил специальные курсы и стал строевым офицером.

Готовимся к новому боевому походу. Вместе с нами готовятся в плавание еще несколько лодок. Видимо, намечается какая-то крупная операция.

[54]

таршина на подводной лодке — лицо ответственное и весьма занятое. Он всегда на боевом посту или поблизости от него. В боевом походе я редко покидаю шестой отсек. Если позволяет обстановка, то на несколько минут забегаю в четвертый и второй, где размещены группы аккумуляторной батареи, за которую я тоже отвечаю. Там несут вахту командир отделения Анатолий Тихонов и старший электрик Ануфрий Мозольков. Они следят за аккумуляторами (их температурой, газовыделением) и записывают свои наблюдения в специальный журнал. Оба опытные подводники, дело знают хорошо и в моей опеке не нуждаются. К тому же они — командиры отсеков, их работу постоянно контролирует центральный пост. За эти участки я спокоен.

Могу я отлучаться из отсека на завтрак, обед и ужин. Но это не в счет, К тому же иной раз так уста-

[55]

нешь, что не до еды. Выдастся удобный час, сразу валюсь в постель и предупреждаю вахтенного по отсеку: на обед меня не будить, а с камбуза принести кружку компота и пару сухарей.

Ребята стараются в это время как можно меньше шуметь. Но под гудение электромоторов все равно слышны шаги по палубе, негромкий разговор — настолько в походе развивается чувство настороженности.

Я почти все время с людьми шестого отсека. Каждого вижу в деле. Чуть кто ошибется, вместе разбираем промах и его причины. Все реже нам приходится сталкиваться с нарушениями дисциплины. Каждый понимает: малейшая разболтанность, нечеткость в работе может поставить под удар весь корабль, а следовательно, и твою жизнь. Мне почти не приходится строго разговаривать с Анатолием Панцовым и Иваном Козловым. Хотя нет, в прошлом походе у нас произошел небольшой конфликт с Козловым. Опять из-за его привычки до всего своим умом доходить и не слушать ничьих советов. Возник спор по поводу одной из электрических схем. Панцов одно утверждает, Козлов — другое. Смотрю, перепалка начинается, Козлов уже в прямую грубость пустился. Приказываю ему прекратить разговор в таком тоне, а он сгоряча еще пуще. Пытаюсь еще раз его урезонить. Не слушает, совсем удила закусил. Надо наказать грубияна. Но как? Дать наряд вне очереди? В походе это не имеет смысла — и без того люди загружены сверх меры. Отложить взыскание до возвращения в базу? Слишком долго, всякая острота восприятия притупится.

И тогда я приказал провинившемуся покинуть отceк. Просто покинуть отсек, и все. Вы посмотрели бы, как побледнел парень. Снят с вахты в боевом походе, ведь это позор! Козлов с мольбой взглянул на Комкова и Панцова: может, они заступятся? Но те молча открыли переборочную дверь и подтолкнули к ней Козлова. А Панцов еще сказал на прощание:

— Иди, иди. Без тебя обойдемся.

Козлов понимал: товарищам теперь придется выполнять не только свою, но и его работу. Это всего тяжелее, когда из-за тебя другим страдать приходится.

[56]

Очень скоро дверь осторожно приоткрылась. Козлов просунул в щель голову и дрожащим голосом сказал мне:

— Простите, товарищ мичман. Никогда больше не будет этого... Разрешите встать на вахту.

Вид у него такой убитый, что мне его жалко стало. Разрешил занять боевой пост.

Огромное напряжение, какое мы испытываем в походах, нуждается в разрядке. Она наступает, когда возвращаемся в базу. Я забочусь, чтобы моряки могли хорошо отдохнуть, так планирую работы и занятия, чтобы по возможности вечера оставались свободными. Вместе ходим в клуб, смотрим кино, слушаем лекции, которые организует для нас политотдел. Зимой часто бываем на катке.

Больше всего матросы любят кино. Выпросили в политотделе кинопередвижку. Теперь фильмы смотрим прямо в кубрике, крутим подчас по нескольку картин за вечер. Ничего, что фильмов маловато. Ребята полюбившиеся ленты могут просматривать бессчетное число раз.