Михаил Пантелеев - Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции.

Два года, существуя случайными литературными заработками, он пытается убедить власти в своей полной лояльности, но безуспешно. 22 ноября 1950 года А. Я. Гуральского арестовывают, а 19 марта 1952 года Особое совещание при Министерстве госбезопасности СССР приговаривает его к 10 годам заключения с конфискацией имущества.

В 1952 году арестовали и осудили на 25 лет заключения племянника А. Я. Гуральского Хейфеца Григория Мевделевича (с 1920 года — Марковича) (1899–1984), в 1924–1929 гг. работавшего на Отдел международной связи Коминтерна. При этом форма льно он до 1928 года находился в штате Народного комиссариата иностранных дел. Есть основания полагать, что упоминавшийся в одном из писем А. Я. Гуральского «молодой константинополец» и есть Григорий Хейфец. В последние годы он числился ответственным секретарем Еврейского антифашистского комитета, на деле являясь кадровым сотрудником Министерства госбезопасности в звании подполковника. В опубликованных известным советским разведчиком Павлом Судоплатовым мемуарах Г. Хейфец упоминается неоднократно [237] Павел Судоплатов. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. М., 1996. С. 66, 98–99, 209–210, 341, 351. . И не случайно: он сыграл существенную роль в атомном шпионаже против США. Однако далеко не все из изложенного П. Судоплатовым соответствует действительности. Многое этот ветеран НКВД за давностью лет запамятовал, сказалось, думается, и его вынужденное длительное симулирование сумасшествия. Вопреки тому, что писал Д. Судоплатов, отец Григория Хейфеца не был организатором компартии США и никогда не работал в Коминтерне. Большую часть жизни он прожил в Риге, проработав 25 лет наборщиком, и лишь в 1915 году переехал с семьей в город Богородск Московской губернии. В партию большевиков он вступил только в 1920 году, перейдя в нее из Бунда. Очевидно, отца Г. Хейфеца Судоплатов спутал с дядей, чья биография также была искажена.

Срок наказания А. Я. Гуральский отбывал в Иркутской области в Озерлаге (он же Особый лагерь № 7), расположенном рядом с городом Тайшетом. Находившийся вместе с ним в заключении Платон Набоков [238] Когда в телефонном разговоре автор книги спросил Платона Иосифовича Набокова, помнит ли он Абрама Гуральского, тот ответил утвердительно, но тут же осведомился, а не был ли Гуральский ранее членом партии? «Да, был». — «А, тогда понятно, почему мы его сторонились…» так в своем стихотворении описал жизнь в этом лагере:

После смерти Сталина Гуральский обратился в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС с просьбой о восстановлении его в партии. Однако эта просьба не была удовлетворена. КПК при ЦК КПСС, рассмотрев 26 августа 1955 года заявление Гуральского, не нашел «оснований к восстановлению его членом КПСС». Не помогла и ответная жалоба, посланная в КПК 26 сентября. Точно так же осталось безрезультатным обращение А. Я. Гуральского в Прокуратуру СССР с требованием реабилитации. Военная коллегия Верховного Суда Союза ССР 23 июня 1956 года отклонила протест Генерального прокурора СССР по делу А. Я. Хейфеца-Гуральского. Решение мотивировалось тем, что, во-первых, Гуральский в 1926 году вступил в «контрреволюционную зиновьевскую организацию» и «состоял в руководящем центре этой организации», а во-вторых, выполняя впоследствии задания органов госбезопасности, «допускал провокацию и дезинформацию и путем фальсификации фактов добился незаконного ареста ряда лиц, обвинив их в шпионской деятельности против СССР, и, участвуя в 1941–1942 гг. на допросах арестованных, понуждал их к даче вымышленных показаний».

15 января 1958 года А. Я. Гуральский, как инвалид, все-таки добился досрочного освобождения из заключения. Умер он летом 1960 года от инфаркта. На кремации присутствовали вдова и человек пять родственников. От Института всеобщей истории Академии наук СССР пришли трое, в том числе секретарь партийного комитета Г. Н. Севостьянов. Так, почти незаметно ушел из мира человек, жизнь которого теснейшим образом сплелась с важнейшими событиями XX века.

Борис Данилович Михайловродился в древнем русском городе Пскове 15 июля 1895 года в семье мелкого железнодорожного служащего. С 15 лет, изгнанный из дома за насмешки над религией отцом-фанатиком, он был вынужден добывать средства к существованию репетиторством. Еще учеником гимназии вступил в марксистский кружок, выпускавший нелегально журнал на гектографе. В 1911 году в 8-м классе Борис Михайлов был впервые арестован Псковским жандармским управлением, но через три недели выпущен [239] РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 65а. Д. 11612. .

Поступив на естественное отделение физико-математического факультета Петербургского университета, Б. Михайлов активно включился в социал-демократическое движение. Кроме студенческой фракции, работал в Александро-Невском районе и на Выборгской стороне Петербурга. За выступление на студенческой сходке получил высылку в Вологодскую губернию, замененную высылкой за границу. Приговор был изменен из-за обнаружившейся у Бориса Михайлова острой формы туберкулеза, едва не приковавшей его к постели. Местом поселения был избран город Инстербург в Восточной Пруссии. Деньги на проживание и лечение дала родная старшая сестра Агнесса.

Накануне празднования 300-летия царствующего Дома Романовых Николай II объявил амнистию, которая позволила Б. Михайлову в конце 1913 года вернуться в Россию. Так как ему было запрещено проживать в университетских, портовых и промышленных городах (так называемые «57 пунктов»), он поселился на небольшой станции в Шлиссельбургском уезде Петербургской губернии. Эта достаточно распространенная среди осужденных «за политику» уловка давала возможность часто ездить в столицу.

В Петербурге Борис Михайлов возобновил агитационную работу в рабочих кружках на Выборгской стороне, сочетая ее с сочинением различных листовок под руководством литературного бюро петербургского комитета большевиков. В эти годы он сотрудничал с такими известными партдеятелями, как Л. H. Старк, С. Я. Багдатьев (наст. фам. Багдатьян), С. И. Сырцов, Ф. Ф. Раскольников. В октябре 1913 года его приняли в партию большевиков [240] РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 100. Д. 49711. В заведенном Отделом кадров ИККИ на Б. Д. Михайлова личном деле указана ошибочно иная дата — март 1912 года. . Наряду с политической деятельностью Борис Михайлов продолжил учебу в Петербургском университете. Еще до ареста он параллельно с естественным отделением стал посещать юридический факультет. Теперь же, не имея возможности постоянно жить в Петербурге и принимать участие в практических лабораторных занятиях, ему пришлось бросить естественные науки, сконцентрировавшись на юриспруденции.