Леонид Филатов - Прямая речь

1996 г.

В артисте, мне кажется, главное — чувство собственного достоинства. Наша профессия во многом зависимая и униженная. Стоишь, как девочка у стены на танцах, и ждешь, пока пригласят. И каждый второй может тебе сказать: «Эй, артист, прикинься!» Потому что ты — шут гороховый. И люди могут вторгаться в твою личную жизнь.

Это и есть оборотная сторона народной любви. Я отношусь к этому очень неважно, но понимаю, что публичность входит в профессию. Хотя такая суета быстро проходит. У меня тоже был такой период, когда папарацци падали на голову. Тяжело, но это тоже форма общественного внимания. И сама профессия предполагает необходимость, чтобы тебя видели, слышали, знали. Чего же тут обижаться? Не могу сказать, что все, что относится к моей личной жизни, я держу в страшном секрете. Что считаю нужным — расскажу. А что не считаю — из меня клещами не вытянешь.

Такого понятия, как актерский характер, мне кажется, нет. Есть миф о том, что артисты избалованные, своенравные и очень амбициозные люди. Поэтому, когда показывают артиста — это зачастую придурок, который визжит, что все не то и не так. Но они, как и все люди, очень разные. Есть и ленивые, и лишенные честолюбия, и дико необразованные, но выходят на сцену — глаз не оторвешь. Господь Бог талант вложил. Этой профессии вообще научить нельзя. Можно дать какую-то первую грамоту, но научить играть, жить на сцене, заставлять зрителей плакать и смеяться — нельзя.

Мне кажется, слепых людей нет. И даже простые люди понимают: Евстигнеев, что бы ни делал — это природа. Публика менялась, когда он выходил. Мы играли «Игроков» во МХАТе. Артисты будь здоров — Саша Калягин, Слава Невинный, Наташа Тенякова, но выходил Евстигнеев — и все. Никого нет.

Питаться сегодняшним днем, лукавить с самим собой, что не хотел больше, чем хотел, и что ты артист и только… Нет, нельзя. Актер, любая творческая личность должны находиться в оппозиции. В оппозиции здравому смыслу, тем мощным категориям, которые сминают сердце, душу, делают тебя иным, чем ты есть, был и будешь. Любой риск, но чтобы оставаться собой. Сомнения — да. Тревога — да. Неустроенность в роли, общении, жизни… Но предательство — нет! К какой бы стенке не поставили.

На предложение сниматься чаще всего отвечаю отказом. Как правило, никому неизвестный режиссер оказывается дебютантом в возрасте пятидесяти лет или около того. Нетрудно вычислить, что это или графоман или деньгодел, который может позволить себе поиграться в кинематограф. Ну, зачем же я буду унижать собственную профессию? Обойдусь без такого кино.

1992 г.

К числу близких друзей Высоцкого я себя причислить не могу, хотя много общались и были в ровных товарищеских отношениях. Мы любили его, но, честно говоря, масштабов личности в полной мере не представляли. Высоцкий был человек сложный и довольно трудный в общении, но личность его непостижимо, просто магнетически завораживала, приковывала к нему окружающих людей. Он очень много успевал делать. Не мог не писать, не мог не играть. Кино, театр, концерты, к которым он относился очень серьезно. Много ездил по стране. А нагрузки все росли. А сколько времени он тратил на друзей! Бесконечная череда добрых дел — он много помогал людям. Зачем ему, например, нужно было возиться со мной, начинающим молодым человеком? А он все-таки и на это время нашел. Своим первым песенным опытом в кино я обязан ему. Володя предложил вместе с ним написать песни к телефильму «Туфли с золотыми пряжками». И я старался вовсю. А когда я тяжело заболел, первым, кто пришел на помощь, был все тот же Высоцкий…

1984 г.

Актер только формально в театре главный. Сейчас положение несколько изменилось, но ведь до сих пор раздаются голоса: артистов надо унять, они слишком разгулялись, так они скоро сами себя будут назначать! А ведь единственное чего мы хотим — заниматься искусством. Вообще, актер существо обидчивое, уязвимое, но, как не парадоксально — и терпеливое донельзя. Все его сегодняшние обиды вызваны неправильно понятыми правилами демократического существования.

Объяснение актерскому пьянству есть: стрессовая профессия. Звон фанфар в театре, потом возвращаемся домой, в свою нору. Хочешь жить — умей вертеться. Работы много, денег с гулькин нос, жилья нет, здоровье уже ни к черту, а надо бежать, потому что тебя обгонят другие. Сегодня остановишься — завтра забудут. И тут появляется такой дружок как водка. Но я не думаю, чтобы в нашей стране артисты пили больше, чем люди других профессий.

Пить я вынужденно бросил. Это мне сейчас совсем нельзя. Я и раньше никогда не пил по-настоящему, в российском смысле. Всего два раза в жизни напивался так, чтоб нетвердо стоять на ногах. Хотя для релаксации рюмочки две хлопнуть ежедневно — дело святое. А потом оказалось, что это не менее вредно, чем глушить горькую.

Я играю в первую очередь для самого себя. Мы привыкли к положению, когда искусство у нас — сервис. Сфера обслуживания. А Пушкин говорил:

Только так и можно заниматься искусством.

Актеров у нас любили. И слагали мифы. Хотя уже тогда Володя Высоцкий мрачно шутил: «Свались я в метро замертво, человек десять побегут звонить в «Скорую помощь», остальные сто останутся глазеть на мертвого Высоцкого».

У меня есть тоска по многофункциональной жизни, по движениям быстрым, контактам, к которым я привык. А профессии не жалко. Не будь этой беды, что со мной приключилась, если б однажды я решил уходить, ушел бы не раздумывая.

Провалы были. И в кино, и в театре. Оглушительных было два. Не хочется сейчас называть эти фильмы, так как в них вложен не только мой труд. Конечно, искусство — всегда риск. И когда этот риск заканчивается неудачей, обидно, но не страшно. А вот когда ты идешь сниматься в заведомо плохой фильм из соображений, далеких от искусства, тогда винить можно только себя. Именно такими были две мои неудачи. Нужно четко уяснить, на что ты имеешь право, а на что — нет.

1984 г.

У меня не было каких-то особенных рефлексий. Может быть, только в первой картине «Экипаж», где приходилось сниматься голым. Как только я понял, что и не сильно атлетические люди тоже могут кому-то нравиться, для меня эта проблема перестала существовать. Честно говоря, я со своей внешностью никогда не ощущал себя суперменом. Я все время даже шутил: несчастна та страна, у которой такие герои-любовники. Я знаю, как выглядят супермены, например тот же Делон в своем как бы пожилом возрасте.