Петр Панчевский - Огненные дороги

Помню, внимание всех привлекли идущие от Бриуэга широким фронтом группы бойцов.

- Это бойцы отступающей двенадцатой дивизии, - проговорил подполковник Модесто, выдающийся испанский коммунист.

- Всем надо идти в части! - приказал генерал Петрович. - Солдат необходимо остановить на линии траншей, которые копает население. Пусть занимают оборону!

В одно мгновение вся группа командиров направилась навстречу отступающим. Я встретил большую группу солдат, шедших вместе с командиром роты.

- Почему отступаете? - спросил я их.

- Противник наседает, - ответил лейтенант, показав в сторону Бриуэга.

- Много сил у противника? - поинтересовался я.

- Мучо! Мучо!{11} Там итальянцы. У них много танков.

- Нужно остановить роту и занять оборону на этом месте. - И я показал район, в котором должна была расположиться рота. - Видите, идут подкрепления.

В это время к вершине возвышенности в боевом порядке подходили подразделения интернациональной бригады.

- Да, мой майор, вижу. Сейчас перейдем к обороне. В течение часа отступавшие части были остановлены и размещены на оборонительных позициях. Командир корпуса со своей группой остался здесь для подготовки к предстоящему бою и встречи подходивших из тыла частей, а работники штаба фронта разъехались, чтобы организовать и ускорить переброску войск из Мадрида в район боевых действий.

Ко мне обратился генерал Павлов:

- Товарищ инженер, завтра наши танки вступят в бой. Необходимо атаку танков и пехоты поддержать авиацией, но погода плохая и аэродромы раскисли. Не поможете ли авиаторам, чтобы они смогли утром взлететь?

- Задача трудная, - ответил я и начал перебирать в памяти, что можно сделать для того, чтобы укрепить раскисшие взлетные дорожки. - Попробуем уплотнить взлетные полосы соломой.

- Не только попробуйте, но сделайте все возможное, чтобы наша авиация смогла подняться в воздух! - заметил генерал Петрович, в присутствии которого велся этот разговор. - Поезжайте в Мадрид и действуйте через начальника инженерных войск фронта. Я сегодня же вечером тоже поговорю с полковником Рохо, чтобы он оказал вам необходимое содействие.

Поздно вечером прибыл в Мадрид. Начальника инженерных войск фронта полковника Ардида застал в его кабинете.

- Опыта в этом отношении у меня нет, - проговорил он, внимательно выслушав меня.

Я рассказал ему о нуждах фронта, о трудностях с использованием авиации и изложил свои соображения о том, как в данных условиях укрепить взлетную полосу.

В это время зазвонил телефон. Звонил полковник Рохо.

- Да, знаю, - ответил полковник Ардид. - Майор Дунайский у меня. Даю распоряжения. Времени очень мало. Может, запоздаем, но к полудню задачу выполним.

Утром на аэродром Алкала и на два других, более отдаленных, подвезли необходимую солому. Команды, обслуживававшие аэродромы, и мобилизованное местное население быстро разбрасывали тонким слоем солому на взлетной полосе и приминали ее колесами конских повозок, потом настилали новый слой соломы и вновь приминали ее повозками, а затем уплотняли с помощью катков, которые обычно использовали для уплотнения пашни. Таким образом, взлетная полоса на аэродроме Алкала к полудню была готова, и вскоре в воздух поднялись первые самолеты. Два других аэродрома были готовы на другой день к утру. 11 марта все три аэродрома уже действовали, и республиканские истребители "чатос" ("курносые" - так испанцы называли советские истребители И-16) расстреливали колонны итальянской моторизованной дивизии "Литторио", проходившие по узкому глубокому дефиле реки Тахунья. Авиация же противника не смогла подняться в воздух 11 и 12 марта и поддержать наступление своих войск.

После взятия Бриуэга противник продолжал наступление, однако героическое сопротивление частей 12-й республиканской дивизии и 12-й интернациональной бригады генерала Лукача быстро сбило его порыв. 10 марта наступление противника было окончательно остановлено на рубеже в 7-8 километрах юго-западнее Бриуэга. Неоднократные атаки противника встречали упорное сопротивление частей 4-го корпуса, и 12 марта противник вынужден был отойти на северо-восток. А 18 марта республиканские войска перешли в общее контрнаступление.

Боевой дух и наступательный порыв республиканских войск нарастали. Помню, я спросил бойцов 12-й республиканской дивизии:

- Ну как, сильны итальянцы?

- Нет. Бросают оружие, поднимают руки и кричат: "Камарадо, но тирар!"{12} Когда им дали по зубам, так и "товарищами" нас стали называть.

В результате решительного контрнаступления и развернувшихся в течение нескольких дней тяжелых боев войска итальянских фашистов не выдержали и начали панически отступать. Их преследовали танки и авиация. 22 марта итальянцы были полностью разгромлены.

Республиканцы захватили много пленных, особенно из моторизованной дивизии "Литторио", много оружия и почти всю боевую технику и транспортные средства итальянского корпуса. 22 марта, разгромив и отбросив противника за его исходные рубежи, с которых он начал наступление, мы вновь перешли к обороне и сразу же начали организованное строительство инженерных укреплений на своих позициях. Передний край главной оборонительной полосы на этот раз определялся не в зависимости от продвижения войск противника, а по воле командования республиканских войск и проходил по наиболее удобным для обороны высотам, расположенным в 35 километрах восточнее Бриуэга.

Для инженерного обеспечения Гвадалахарской операции с харамского и других участков Мадридского фронта были привлечены пять фортификационных батальонов и две специальные роты для устройства заграждений и осуществления минновзрывных работ. В первые дни наступления противника, с 8 по 11 марта, республиканские инженерные подразделения подготовили для разрушения 120 объектов, в том числе все мосты и частично главные пути, по которым противник вел наступление на Гвадалахару, Саседон, Сифуэнтес, Беленья, Уманес. Многие из подготовленных для уничтожения объектов, попадавших в полосу наступления противника, были взорваны, что значительно замедлило его продвижение. Большую роль в успехе операции сыграла своевременная разведка моста на реке Тахунья, около села Масегосо на шоссе Ториха - Бриуэга Масегосо-де-Тахунья. Его взорвали в тот момент, когда в извилистом и узком дефиле реки по шоссе двигалась итальянская моторизованная дивизия "Литторио". Республиканцы захлопнули ее здесь, как в мышеловке, и затем разгромили авиацией.

В первые дни операции большая часть фортификационных батальонов использовалась для оборудования тылового оборонительного рубежа, а один батальон, приданный для инженерного обеспечения боя 11-й дивизии Листера, действовал на главном направлении. Во время наступления республиканских войск все фортификационные батальоны были приданы соединениям для обеспечения их наступления, а после перехода к обороне, 22 марта, четыре батальона приступили к оборудованию главного оборонительного рубежа. Один батальон был придан для создания полосы охранения, которую занимали части прикрытия.