Петр Панчевский - Огненные дороги

По решению партии в армию в качестве командиров и политработников был направлен большой отряд активных участников антифашистской борьбы, партизан, политзаключенных, бывших узников концлагерей. Однако многие из них не имели военной подготовки, и им приходилось ее приобретать в процессе работы, на различных курсах, в наших и советских военных училищах и академиях.

Прибывших из Советского Союза военных специалистов было мало. Большинство из них заняли ответственные посты в Министерстве народной обороны, стали командирами соединений или начальниками родов войск.

У Дамяна Велчева я был вместе с Иваном Михайловым. Эта первая встреча с военным министром произвела на нас странное впечатление.

Он встретил нас вопросом:

- Вы кончали среднюю школу?..

Я объяснил ему, что в Болгарии окончил учительский институт, а в Советском Союзе - военное училище и военную академию. Михайлов сказал, что окончил юридический факультет и является офицером запаса. Все это Велчев слушал без особого внимания. С явным неодобрением он отнесся к тому, что я участвовал в Великой Отечественной войне Советского Союза.

Назначение Дамяна Велчева военным министром в первом правительстве Отечественного фронта явилось вынужденным политическим компромиссом партии. Его кандидатура была навязана в силу особенностей внутреннего и международного положения страны в то время. Неприязнь Велчева к новой власти особенно наглядно проявилась в его отрицательном отношении к преданным партии кадрам и в симпатиях и поддержке офицеров старой армии. Впоследствии выяснилось, что нити некоторых заговоров в армии тянулись из его кабинета...

Я не могу точно сказать, какого мнения был Велчев по поводу назначения меня командиром 1-й дивизии, но, как показала наша последующая совместная работа, оно не было положительным.

Старое офицерство, возглавляемое Дамяном Велчевым, с предубеждением и даже враждебно относилось к нашим усилиям строить обучение и воспитание войск в соответствии с требованиями современной войны. Воспитанное в духе безоговорочного подчинения и покорности, старое офицерство слепо придерживалось буквы наставлений и уставов, не допускало творческого подхода к их применению.

На одном из совещаний в министерстве обсуждалось положение старого боевого устава об организации наступления в условиях непосредственного соприкосновения с противником. Устав предписывал начинать его с расстояния двух - четырех километров от переднего края обороны противника. Присутствовавшие высшие офицеры и генералы явно с одобрения Дамяна Велчева отстаивали правильность этого положения, хотя оно давно устарело. Оставалось только недоумевать, как могли его отстаивать подготовленные офицеры.

Опыт Советской Армии показывал, что это расстояние должно быть не два четыре километра, а как можно короче, чтобы пехота могла преодолеть его, пока артиллерия переносит огонь в глубину. Иногда это расстояние составляло меньше ста метров, в зависимости от местности. Я категорически возразил против давно устаревшего положения устава, ставя в пример богатейший опыт Советской Армии в только что закончившейся войне, и стал доказывать, что при современной насыщенности поля боя большим количеством автоматического огня атаку с расстояния двух - четырех километров вообще невозможно провести.

Раздраженный, Дамян Велчев резко возразил:

- Но это уставное положение! - Он явно намекал на мою недисциплинированность. На такую реплику я не мог не ответить.

- Уставы пишут после того, как люди извлекут необходимые уроки из практики, если, конечно, они способны на это, - сказал я.

Эта перепалка Велчеву не понравилась. Не видя смысла продолжать спор, Велчев стиснул зубы и замолчал.

Один или два раза Велчев присутствовал на учениях в моей дивизии. Запомнились его холодное выражение лица и недружелюбное молчание. Сразу же после учений министр быстро уехал.

Не знаю, с ведома ли военного министра, но мне, как командиру дивизии, дали старую, потрепанную автомашину, которая постоянно требовала ремонта и часто останавливалась в пути. Зимой 1946 года внезапно умер мой отец. Нужно было срочно выехать в село. Мы отправились на этой машине, но на первых же подъемах Петроханского перевала едва не свалились в пропасть. Оказались неисправными тормоза. Пришлось вернуться и попросить у командующего, армией генерала Тошева его машину, но он отказал. Так и не удалось мне присутствовать на похоронах отца. Позже я узнал, что, когда зашел разговор об этом случае в министерстве, Дамян Велчев сказал:

- Пусть лучшую машину ему даст Сталин.

Как командир 1-й дивизии, я иногда сталкивался с курьезами. Однажды в штаб дивизии пришел приказ, предписывающий 19 января, в день крещения (по церковному календарю), провести церемонию. В соответствии с уставом я, как начальник гарнизона, должен был командовать этим спектаклем на центральной площади в Софии.

Мне довелось присутствовать на многих парадах Советской Армии, приходилось самому организовывать и проводить парады, а теперь предстояло встать на колени перед владыкой и целовать ему руку. Этого я представить себе не мог.

Позвонил Георгию Дамянову (он заведовал военным отделом ЦК) и попросил принять меня. При встрече я подробно рассказал о предстоящей церемонии и заявил, что ни в коем случае не желаю участвовать в ней. Дамянов сразу ничего не ответил, но на следующий день он позвонил мне и сообщил, что "крещенский парад" не состоится.

Ежедневно приходилось сталкиваться с порядками, сохранившимися еще с царских времен. Иногда у меня возникало такое чувство, будто я живу на острове среди не известного и враждебного мне окружения. На фронте, казалось, было легче, потому что там противник находился перед тобой, а тут жди любую неожиданность...

В Советской Армии выполнение приказа командира есть высший долг, вопрос чести каждого военнослужащего. Боец и командир знают, что приказ командира это приказ народа, Родины, и потому готов даже ценой жизни выполнить его. Начальнику или командиру, отдающему приказ, вменяется в обязанность всесторонне обдумывать реальность его исполнения. Приказ в Советской Армии олицетворяет полное политическое и классовое единство и сплоченность армии от рядового до маршала. Ответственность за выполнение приказа одинаково ложится как на того, кто его отдает, так и на того, кто его исполняет.

Классовый антагонизм между рядовым и командным составом в старой болгарской армии явно преуменьшал силу и святость военного приказа. Не раз солдатам царской армии приходилось выполнять антинародные приказы, направленные против их же интересов. Наиболее красноречивым подтверждением этого было использование войск против партизан и других борцов за народные интересы. Сознавая характер этих приказов, солдаты или организованно, или в одиночку не выполняли их или симулировали их выполнение.