Виктория Балашова - Шекспир

Он подошел ближе и начал медленно расстегивать и расшнуровывать многочисленные застежки.

— Ох, уж эта женская одежда, — пробормотал он, — скоро я смогу наниматься к богатым дамам. Я приобретаю неоценимый опыт с твоей помощью.

— Вот уж нет! — Элизабет продолжала смеяться. — Этот опыт ты должен применять только со мной.

Как всегда, у нее не было много времени. Она прибегала и убегала из его жизни, но в ней снова было место для любви. Уильям жил от записки до записки, от свидания к свиданию. Так было лучше, чем просто существовать без надежды когда-нибудь увидеть Элизабет.

Он старался не обращать внимания на то, что происходило вокруг. О провале военной операции Эссекса в Ирландии стало ему известно от Элизабет: рядом с Эссексом находился и граф Саутгемптон.

— Ты поэтому видишься со мной так часто? — догадался Уильям. — Твой муж уехал.

— Да. И что? — она нахмурилась. — Ты бы чувствовал себя лучше, если бы он был в Лондоне?

— Нет, прости. Так что ты говоришь там происходит? — Уильям сделал вид, что его интересует ситуация, сложившаяся в Ирландии.

— Эссекс ехал туда за победой. Он теряет расположение королевы, поэтому ему было нужно вернуться героем. У них ничего не вышло. Муж пишет, что они возвращаются ни с чем. Королева в гневе.

— Тебе это чем-то грозит?

— Может быть, и грозит. Хотя мы и так не при дворе. Но то, что муж поддерживает Эссекса, конечно, наше положение не улучшит.

— Ты беспокоишься за него?

— За мужа или за Эссекса? — Элизабет продолжала шутить. — Я переживаю за обоих.

Порой происходят события, которые на время заставляют героя перестать постоянно, думать о любви. Несмотря на то, что Уильям писал пьесы, был уверен, что с ним-то такое не случится. Он жил лишь во время свиданий с Элизабет — остальное представлялось ему длинным, нескончаемым спектаклем, переходящим из театра на улицу и обратно. Собственная квартира была средоточием страсти и любви, грусти и печали, тоски и боли — это для Уильяма и являлось жизнью.

Тем не менее, отвлечься пришлось. Вокруг постоянно что-то делают второстепенные герои: они и выходят иногда на сцену, чтобы убедить главного персонажа отвлечься.

— Уил! — он услышал свое имя, выходя из театра.

На улице стоял Ричард Филд собственной персоной.

— Ты решил наконец-то посмотреть мой спектакль? — удивился Уильям. — Странно. Раньше ты проявлял интерес только к рукописям пьес, а не к их воплощению на сцене.

— Мне не до шуток. Прости, Уильям, — Филд выглядел потерянно.

— Что-то стряслось?

— К сожалению, да. Ту рукопись, что ты хранил у меня, не позволял печатать и показывать кому-либо, украли.

— Украли? Из твоей типографии? Но как? — Уильям не верил своим ушам. Сонеты королевы вместе с его собственными пропали.

— Не все так плохо, — кое-как ободрил друга Филд, — украли второй экземпляр. Первый так и лежит на месте. Это полностью моя вина, Уильям. И я не знаю, как смогу ее загладить.

— Ладно, Рич. Пошли, поговорим у тебя дома. Там все и расскажешь. Не стоять же нам теперь на улице.

Дома их встретила жена Ричарда, выглядевшая хуже, чем на похоронах. Она теребила в руках край передника и бормотала:

— Уил, это моя вина. Полностью моя вина. Ну и дети. Дети мешались тут под ногами. У нас их трое — ты знаешь, все хулиганы. Моя вина.

— Подожди, пожалуйста, Марта, — остановил ее Уильям, — Ричард, говори, и по порядку.

— Первый экземпляр, твои черновые записи, хранил я в потайном месте — там, где держу деньги. Ты был так серьезен, когда просил оставить у себя эти бумаги, что я проникся всей важностью порученной мне миссии. Позже ты принес второй экземпляр — сонеты, переписанные набело. Я уж, честно сказать, подумал, ты их хочешь опубликовать. Но ты опять просил их спрятать и никому не показывать.

— Это я помню, Ричард, — кивнул Уильям, — давай дальше.

— Так вот. Тут вокруг народ, конечно, знает, что мой друг — сам Уильям Шекспир, и я иногда публикую пьесы, которые он мне лично приносит. Некоторые, ты помнишь, приходят и просят у тебя попросить разрешение что-нибудь опубликовать. Я не удивляюсь и честно передаю просьбы, а иногда передаю рукописи, которые ты позволяешь отдать.

— Угу, — снова кивнул Уильям.

— Вчера вечером, тут моя жена права, дети бегали и страшно мешались под ногами. А я ушел ненадолго в магазин. Когда вернулся, Марта говорит: «Там к тебе пришли. Сидит человек в той комнате». Захожу. Никого. Я говорю: «Жена, ты не с ума ли сошла? Тут нет никого». Она зашла, всплеснула руками: мол, куда ж он делся. Исчез вместе с рукописью.

— Если ты рукопись прятал, то она не должна была валяться на видном месте, — не выдержал Уильям.

— Не должна, — согласился Филд, — но лежала. Не совсем на видном, кое-что этому человеку пришлось тут переворошить.

— Моя вина, — опять запричитала Марта, — я убиралась в той комнате. А дети шалили.

— Про детей я уж понял, — вздохнул Уильям.

— Я никак не могла закончить прибирать.

— Я ей всегда говорю: не трожь бумаги, не касайся ты рукописей!

— А как убирать? — Марта положила руки на толстые бока и грозно посмотрела на мужа.

— Вот, видишь!

— Так что все-таки случилось? Кто приходил? — Уильям встрял в начавшуюся перепалку.

— Пришел человек к Ричарду, — заново принялась рассказывать Марта, — я ему говорю: проходите, подождите мужа. Он скоро вернется. Тот и сел. Дети меня постоянно отвлекали, и я не могла все время с ним находиться в той комнате. Бумаги лежали стопками у окна.

— Второй экземпляр я подписал, — сказал Филд, — ну чтоб не перепутать с другими рукописями. На всякий случай. Он, наверное, увидел твое имя и украл рукопись. Думаю, это человек из типографии. Иначе чего ему ко мне приходить. И чего ему красть рукописи. На всякий случай сегодня утром я обошел все типографии, что знаю тут в округе. Никто ко мне не ходил и никого ко мне не посылал.

— Скажут они теперь, — пробурчал Уильям, — даже если и ходили. А как тот человек исчез?

— Я не услышала, как он ушел, скорее всего, — развела руками Марта, — немудрено, — и она в очередной раз попыталась рассказать о баловавшихся детях.

— Уил, мы виноваты. Всей семьей, — Ричард опустил голову, — сейчас эта книжка точно выйдет у кого-нибудь из «пиратов».

— Значит так, следи за магазинами. Мы поступим так же, как они. Выкрадем весь тираж. Когда книга выйдет, мы поймем, у кого рукопись. Заберем и ее.

— Зачем красть? — удивился Ричард. — Ты автор. Придем и заберем. Ты так и не хочешь публиковать эти сонеты? Я имею в виду потом, официально, у меня. И проблем не будет.

— Проблемы будут, Рич. Не все сонеты мои. Признаюсь честно, большинство сонетов не мои. Они лишь мной отредактированы. И просила сделать это высокопоставленная особа, чье имя я не имею право разглашать. Если книга с сонетами выйдет, ее тут же надо будет ликвидировать. Первый экземпляр я у тебя заберу. Сегодня же спрячу его в другом месте. Доверие, которое мне оказали, слишком велико, чтобы его не оправдать.