Матюшкин Федорович - Повседневная жизнь Арзамаса-16

Критерии отбора кандидатов на награждение были высокие и известны всем. Получить награду мог лишь сотрудник, предложивший что-то новое или внесший большой научный, конструкторский или исследовательский вклад в разработку.

Руководители института совместно с руководителями подразделений определяли этот вклад и соответственно ему достоинство наград. Подразделение имело право оспаривать и вносить другие предложения. В партком присылалась согласованная справка, где содержалось описание вклада каждого. Несогласные обращались в партком, и тогда продолжались обсуждение, оценка работы и согласование.

Претендентов обсуждали часто широко, и согласованные конкретные фамилии людей, их общественные характеристики с указанием вклада в разработки и предполагаемой награды направляли в отдел кадров института, где их утверждали и передавали в партком для согласования. Здесь все просматривалось, согласовывалось, а награды высшего достоинства часто обсуждались на бюро.

Случайные люди к награждению не представлялись. Ошибки были, и они проистекали из субъективного фактора. Незаслуженно «обойденные» учитывались при следующем награждении. Это была незаметная, но весьма важная и щепетильная часть воспитательной работы партийных органов по формированию здоровой нравственной и требовательной атмосферы в коллективе, которая оказывала несомненное влияние на успешное решение самых сложных задач. Как назвать этот опыт — управлением ли персоналом или просто одним из путей мотивировки коллектива — не существенно. Но, без сомнения, в тех условиях деятельность партийных комитетов по участию в распределении наград усиливала составляющую справедливости и была необходима. О том, что она действительно воспринималась сотрудниками таковой, свидетельствует факт, что в вышестоящие органы не поступало ни одного серьезного обвинения в неправильном награждении. Зная положение дел с распределением наград во многих других организациях, могу сказать, что в этом вопросе партийная организация института выгодно отличалась от них.

Коммунисты института значительно раньше, чем в целом по стране, осознали те явления, которые сегодня называются информационной революцией. В целом понимание проблем информационно-технологической эпохи среди интеллигенции города было глубже, чем в некоторых специализированных учреждениях, изучающих данные процессы. К чести партийной организации города, ее руководители во многом учитывали тенденции, связанные с данным общемировым явлением. Это формировало подходы и стиль работы партийных комитетов. Бесспорно, значительная часть усилий партийных органов была направлена на решение производственных проблем. Другое дело, как их решать. Дублировать ли хозяйственников? Контролировать ли? Акцент был сделан на создание при партийных комитетах мощных общественных научно-технических и экспертных советов. В частности, подобным образом действовали секретарь парткома ВНИИЭФ В. Т. Солгалов, ряд секретарей партийных комитетов подразделений. Такой стиль работы находил самую серьезную поддержку у хозяйственных руководителей. Парткомы часто собирали ученых, специалистов и рабочих для анализа и решения многих вопросов научной, производственной, организационной, кадровой и политико-воспитательной работы. Можно сказать, что в это время партийная организация становилась своеобразным штабом инноваций в самых различных сферах жизни города. На апрель 1976 года во ВНИИЭФ работали один академик, три члена-корреспондента АН СССР, четыре профессора, 27 докторов наук, 188 кандидатов наук, два доцента, 101 старший научный сотрудник, 440 младших научных сотрудников, многие из которых состояли в партии.

Таким образом, ученые вплотную занимались политической и хозяйственной деятельностью города и предприятий. Конечно, был элемент лоббизма при «пробивании» вопросов «наверху», так как ученых знали в правительстве и ЦК КПСС. Важно было и то, что, в силу авторитета ученых, принятые с их участием решения не оспаривались, так как те же самые специалисты и проводили их в жизнь. В этом же заключался и воспитательный эффект.

В партийную жизнь была привнесена привычная в научной среде форма конференций и дискуссий. Одной из первых стала конференция ученых на тему «Эффективность работы — не только научно-техническая, но и политическая задача ученого». Проведение подобного мероприятия требовало согласований в Москве. Следует отметить, что согласование требовалось не потому, что не доверяли партийным комитетам, как это пытаются представить некоторые исследователи. Хотя правило «доверяй, но проверяй» в те времена было в ходу у партийного руководства страны. Согласование означало также гарантии выполнения принимаемых решений.

В предварительном рассмотрении вопросов, представленных секретарем парткома В. Т. Солгаловым, участвовали министерские работники от заместителя министра до рядовых исполнителей. А. Д. Захаренков, Г. А. Цырков и Н. И. Лютов обсудили и согласовали все вопросы. Подготовка к конференции совпала с разбирательством «дела молодых специалистов», о котором ранее уже рассказывалось. Поэтому заведующий сектором отдела оборонной промышленности ЦК КПСС В. Ф. Гордеев вежливо, но твердо сказал, что ЦК считает: в сложившейся ситуации (волнения молодых специалистов) на конференции могут выступить ученые, которые по-другому поставят вопросы жизни коллектива, и их могут поддержать. «Ведь последователей А. Д. Сахарова у вас еще много. Опять ЧП, но тогда уже многим придется отвечать по-серьезному. Поэтому мы не рекомендуем проводить конференцию сейчас, а отложить ее на неопределенный срок, а дальше посмотрим» [140] Солгалов В. Т. Указ. соч. С. 50. .

Через полгода партком ВНИИЭФ, несмотря на предостережения «сверху», провел конференцию. Она далеко превзошла городские масштабы. Участвовали представители министерства, руководители областного комитета партии, представители заводов и организаций города.

Прозвучало более двадцати докладов наиболее крупных ученых и авторитетных руководителей различных направлений научной и производственной деятельности. Казалось, не было темы в институте, которая бы не затрагивалась и не анализировалась, по которой не высказывались бы предложения о повышении эффективности работы.

Значительная часть предложений касалась научно-технических и производственных вопросов. Однако столь же многочисленными были предложения по разумному планированию, в том числе перспективному росту и переаттестации кадров, автоматизации и механизации трудовых процессов, стандартизации и унификации и по многим, многим другим направлениям, вплоть до стимулирования, мотивации труда, культуры и этики в труде и т. д.