Матюшкин Федорович - Повседневная жизнь Арзамаса-16

Личность Л. В. Альтшулера при всей его индивидуальности была во многом типичной для характеристики научной элиты города. Поразительно удачная концентрация ума теоретика с талантом экспериментатора. Изначально присущий и развитый талант воспитателя и наставника, величайшая одержимость в труде. Любил людей и относился к ним с заботой. На конференции по истории разработок первых образцов атомного оружия (Арзамас-16,1992 год) Л. В. Альтшулер говорил: «Многим сейчас кажется, что создание нашими учеными и конструкторами ядерного оружия было не нужно… Надо понять, однако, реальности послевоенного времени в стране, после самой страшной в ее истории „горячей войны“ и находившейся в стоянии „холодной войны“ с могучими потенциальными противниками. В то время США монопольно владели всесокрушающими атомными бомбами, что вызывало у нас ощущение полной незащищенности и тревоги. Для всех, кто осознал реальности наступившей атомной эры, быстрое восстановление мирового равновесия стало „категорическим императивом“, нравственным долгом. Этот долг научные работники, конструкторы и рабочие ВНИИЭФ выполнили».

Кстати, в те времена подавляющее большинство работавших в атомном проекте не имели даже представления о разработанных в США проектах бомбардировки Советского Союза атомными бомбами с целью полного уничтожения страны.

Напряженная международная обстановка, чувство ответственности за Отечество определяли тот тип работника, который мог трудиться без устали, часто сверхурочно. Таким же ритмом жило и руководство, работавшее до часу-двух ночи. Даже в начале пятидесятых, когда прошли первые испытания советской атомной бомбы, начальник объекта А. С. Александров принимал корреспонденцию в свой адрес только после двенадцати часов ночи. О работоспособности Ю. Б. Харитона сложены легенды.

Трудности созидания социально-бытовой и производственной структуры города-объекта не шли ни в какое сравнение с теми, которые были преодолены в научно-исследовательской, опытно-конструкторской и экспериментально-производственной областях. Самое совершенное оборудование научных лабораторий без людей, их живой и ищущей мысли, без таланта, инициативы и мастерства — мертво.

Помимо чисто научных и технических проблем в любом крупном проекте важнейшей проблемой является проблема управления и управляемости. В этом отношении личность руководителя проекта, его представления и профессионализм имеют далеко не последнее значение. Точно так же как и подбор кадров или, как модно сегодня выражаться, «команды». Методы создания коллектива КБ-11 были весьма специфичны.

Нынешнее состояние российского общества способствует удачливому продвижению к руководству людей, ухитряющихся имитировать деятельность, а не действовать. Подобная категория во власти, и не только во власти, была и, видимо будет всегда. Но сейчас их присутствие во всех звеньях жизни общества и государственного управления явно превысило критическую массу. Полную противоположность подобному состоянию представлял собой период реализации атомного проекта.

Можно считать, что настоящее рождение нового научно-производственного центра произошло тогда, когда сформировался кадровый потенциал специалистов самого разного уровня и разных профессий. От ученого, уже имевшего имя в науке, до молодого физика, еще только искавшего свою научную стезю. От опытного конструктора и инженера широкого профиля, которому надо было научиться решать нестандартные задачи, до специалиста в определенной узкой области, связанной с производством вооружений. От экспериментатора до теоретика. От рабочего-универсала и рабочего-виртуоза, умельца «на все руки», до выпускника профессионально-технического училища и демобилизованного воина, которому еще предстояло приобрести необходимый уровень мастерства.

Механизм кадрового обеспечения атомного проекта — это особая страница в истории атомного центра. Сегодня многое в ней выглядит для нас удивительным. Но механизм этот оказался эффективным. Что поражает прежде всего? Отношение людей, достаточно разных по возрасту, жизненному опыту, профессии, степени причастности к ядерной физике, к тому делу, которое всех их объединило «под крышей» ядерного центра. Люди вкладывали в общее дело всю свою душу, а ведь почти у каждого она была изранена минувшей кровавой войной. Потенциальная угроза Отечеству, возникшая в условиях холодной войны и американского монополизма на атомное оружие, ощущалась самим народом, только что отстоявшим свою свободу, и придавала всей работе высший смысл.

Создание механизмов управления и кадрового обеспечения национальных научно-технических проектов, как свидетельствует мировая практика, подчиняется определенным объективным закономерностям. Поэтому так много схожего в организационных, технических и научных подходах к реализации российской, американской или английской атомных программ. Кстати, когда в 90-е годы начались активные контакты наших ядерщиков с зарубежными, выяснилось, что структурные подразделения Лос-Аламоса и Ливермора во многом походили на таковые в Арзамасе-16. Опытные специалисты, зная, скажем, результаты, достигнутые той или иной группой лабораторий, с небольшой погрешностью определяли необходимые для этого организационные и интеллектуальные ресурсы. И в этом отношении закрытость и засекреченность становились все менее и менее эффективными, хотя, несомненно, в каких-то областях впереди могла быть одна или другая сторона. В тот период главная задача состояла в том, чтобы собрать со всего Союза (в США — практически со всего мира) максимально богатый интеллектуальный научный потенциал, создать приемлемые условия для соответствующей деятельности, обеспечить финансово-материальную сторону работ и обеспечивать решение возникающих проблем с помощью специально созданных звеньев государственного управления. В этом перечне важнейшей была задача подбора и использования кадров. Начавшись еще до принятия решения о создании ядерного центра, масштабность эта работа приобрела летом 1946 года, когда Б. Л. Ванников подписал приказ, в котором начальник отдела кадров ПГУ совместно с П. М. Зерновым обязывались в месячный срок подобрать для КБ-11 необходимых работников.

В любом возникающем на новом месте городе (средний возраст горожан не превышал в то время комсомольский) огромное значение приобретает организаторская талантливость тех, кто возглавляет дело. Первым руководителем объекта назначили Павла Михайловича Зернова. Одни его любили, и авторитет ПМЗ (так коротко, по начальным буквам фамилии, имени и отчества звали Зернова на объекте) был для них непререкаем. Другие относились настороженно, опасливо. Но все признавали, что он был яркой личностью, и роль этого человека в создании Арзамаса-16 не оспаривается никем. Его организаторская хватка, деловитость, жесткость и последовательность в отстаивании интересов объекта не всем нравились. Старожилы признавали: «Крутой был мужик, но справедливый». На долю Зернова выпал самый сложный этап становления объекта-города. Ему приходилось решать множество не только научно-производственных и организационных вопросов, но и бытовых, личных, повседневно-мелких, которыми полна обычная жизнь людей. Он был одержим стремлением создать КБ в кратчайшие сроки, но при том мыслил с перспективой, мечтал о возведении красивого, удобного для жителей города с прямыми, широкими проспектами, по которым «бегали» бы не только автобусы, но и троллейбусы. Жаль, что троллейбусы в городе так и не появились. Но облик благоустроенного города Арзамас-16 несомненно приобрел и сохранил до сих пор.