Карл Густав Маннергейм - Мемуары

Манёвр на отступление был, в общем, выполнен даже лучше чем ожидали. Состав русской наступающей армии постепенно возрос до 20 пехотных дивизий, 4 бронетанковых бригад, 5–6 танковых полков и 4 полков самоходной артиллерии, но, несмотря на такое огромное превосходство в силе, противнику, после того как 10-я дивизия понесла поражение, не удалось рассечь наши войска на части и воспрепятствовать их переходу в полном порядке с одного сдерживающего оборонительного рубежа на другой. Командиры крепко держали управление в руках, и стойкость финского солдата осталась не сломленной.

Этот военный манёвр напоминал отступление во время Зимней войны, но всё же отличался тем, что расстояния на этот раз были более протяжёнными, а ночи светлыми. Мы снова оказались на линии, где было остановлено наступление русских в 1940 году. Сейчас этой линии предстояло испытание в летнее время. Линия Выборг-Купарсаари-Тайпале была готова не полностью, но она всё же по условиям местности представляла собой выгодный рубеж для обороны. В приказе, отданном мной 19 июня, я обратился к чувству ответственности войск, подчеркнув, что будущее Финляндии окажется в опасности, если противнику удастся прорвать оборонительную линию, на которую мы вышли. Я выразил уверенность в том, что финский солдат, успешно используя условия местности и опираясь на своё упорство, будет стоять за себя непоколебимо.

20 июня началась новая стадия боев, в которой на всех фронтах шли горячие схватки. В Восточной Карелии русские перешли в наступление, а на Карельском перешейке через Выборгский залив вскоре была проведена такая же операция, которая во время Зимней войны подвергла наши силы исключительно трудному испытанию.

В полосе Выборг-Вуокси шириной примерно сорок километров оборону держали три дивизии и две бригады, а вдвое большую полосу Вуокси-Суванто-Тайпале обороняли две дивизии и одна бригада. Все эти войска, за исключением переброшенной из Восточной Карелии 20-й бригады, которой была доверена оборона Выборга, принимали участие в боях по отражению наступления русских на Карельском перешейке. Резервы — бронетанковая дивизия, а также отведённая для пополнения 10-я дивизия — находились западнее Выборга, куда, как полагали, будет нанесён главный удар наступающими. Дополнительные войска усиления из Восточной Карелии ожидали с нетерпением. 17-я дивизия уже была в пути, а 11-я и 6-я в этот момент грузились в вагоны для переброски на 400 километров. Прибудут ли они вовремя? Не помешают ли этим переброскам воздушные налёты?

20 июня 21-я армия противника перешла в наступление в полосе Выборг-Вуокси и добилась значительных успехов. Выборг пал после непродолжительного боя, который по силе нельзя было сравнить с боями за этот старинный город в последние дни Зимней войны. Падение Выборга было горьким ударом для боевого духа войск и одновременно означало потерю прочного опорного пункта, который должен был бы связать упорной обороной значительные силы противника. Кроме того, противник обрёл трамплин для броска через Выборгский залив. Но, несмотря на повторяющиеся массированные атаки со стороны города, противник не смог продвинуться вперёд, так как на этом направлении 10-й дивизии полковника Савонйоуси и только что прибывшей из Восточной Карелии 17-й дивизии генерал-майора Сундмана удалось организовать прочную оборону.

В промежутке между 20 и 24 июня русские наносили яростные удары по всему фронту между Выборгским заливом и Вуокси и, кроме того, пошли в наступление на предмостный укрепрайон Вуосальми.

Результаты атак, направленных на линию Выборг-Купарсаари-Тайпале были весьма скромными: противник только под Выборгом да ещё северо-восточнее города потеснил обороняющуюся сторону на несколько километров, но и в этих местах обстановку стабилизировали. Подкрепления из Восточной Карелии прибывали равномерным потоком. 11-я дивизия появилась 24 июня, а 6-ю ожидали несколькими часами позднее. Больше сил ожидать было неоткуда, ибо, начиная с 20 июня, войска в Восточной Карелии сами вели бои.

Мероприятия по отражению налётов вражеской авиации на скопления материалов и техники не дали ожидаемого результата. В связи с этим я счёл необходимым спросить генерала Эрфурта, не может ли германское военное руководство выделить нам несколько авиационных подразделений. На мою просьбу ответили согласием, и группа немецких самолётов вскоре стала успешно участвовать в боях по отражению авиационных атак. Кроме того, я попросил передать в наше распоряжение кое-какие дивизии, а также противотанковые орудия и снаряды к ним — нам их сильно не хватало. Это послужило началом тех трудных переговоров, которые закончились так называемым «соглашением Риббентропа».

На этом прервём рассказ о военных действиях и перейдём к описанию хода событий на политической арене.

Президент Рюти ежедневно поддерживал связь с министром обороны и со мной, и таким образом у него была возможность внимательно следить за развитием обстановки. Он считал, что для достижения мира необходимо преобразовать правительство. 15 июня он спросил меня, не согласился бы я в новом правительстве занять пост премьер-министра. Я решительно отказался, поскольку не мог оставить должность главнокомандующего в момент самой большой опасности.

Несколько дней спустя президент приехал ко мне в Ставку для того, чтобы сообщить, что намерен отказаться от поста главы государства в случае, если я соглашусь стать его преемником. Я посчитал необходимым отвергнуть и это предложение. Что касается реорганизации правительства, предложил на должность премьер-министра кандидатуру генерала Вальдена и выразил уверенность в том, что хорошим министром обороны был бы горный советник Котилайнен. Рамзая из-за его хороших связей с англичанами было бы желательно оставить на посту министра иностранных дел. Тогда же я узнал, что с Вальденом уже говорили по этому вопросу, но он, по настоятельному требованию врача, не согласился принять на себя эту обязанность.

Прошло ещё несколько дней, и я счёл нужным известить президента, что до стабилизации положения считаю нежелательным реорганизацию правительства. Такая мера, с одной стороны, оказала бы вредное влияние на настроение армии, а с другой — поставила бы под угрозу поставки товаров из Германии.

21 июня президент республики вместе с министром обороны и министром иностранных дел снова посетил меня в Ставке, где главный квартирмейстер доложил гостям обстановку, сложившуюся на фронте, подчеркнув, что она вызывает озабоченность.

Едва президент успел вернуться в столицу, как к нему неожиданно явился вечером 22 июня министр иностранных дел Риббентроп. Цель его приезда подтвердила наше предположение, что Германия намерена использовать бедственное положение Финляндии в своих интересах. Подчеркнув необходимость получения гарантии того, что адресованные нам поставки оружия и товаров не попадут в «чужие руки», фон Риббентроп возобновил требование подписания Финляндией соглашения с Германией, в котором она обязалась бы не заключать сепаратного мира.