Родерик Грэм - Мария Стюарт

Мария и Екатерина присоединились к братьям Гизам в Лувре, где те «начали подчинять короля своей воле, не позволяя ему ни с кем встречаться в отсутствие хотя бы одного из них». Окаменевшая от горя Екатерина, облаченная теперь, по итальянскому обычаю, в черные одежды, которые носила с тех пор и до самой смерти, сидела в своих комнатах — там стены были затянуты черным шелком, а свет давали лишь две свечи — и принимала соболезнования иностранных послов. Облаченная в белые траурные одежды французского двора Мария стояла позади нее и отвечала от ее имени. Королева-мать — Екатерина отказалась от титула «вдовствующая королева» — преследовала своим мщением Диану де Пуатье. Ей было запрещено навещать умиравшего короля, и, готовясь к худшему, она бежала в Ане. Там ее настигли вести о смерти Генриха II и приказ королевы Марии вернуть подаренные королем драгоценности. Эти драгоценности были когда-то подарены любовнице Франциска I Анне д’Этамп, но теперь их вернули Екатерине. Затем Екатерина потребовала замок Шенонсо. Он более, чем какойлибо другой замок Франции, отражал отношения Генриха II и Дианы, и Екатерина предприняла немалые усилия, чтобы оставить на нем свой отпечаток. Она разбила новые сады, на этот раз в итальянском стиле, и построила большую галерею на мосту через реку Шер. Как ни странно, она не уничтожила монограммы «Н» и полумесяц «С». В обмен Екатерина предложила Диане замок Шомон — который ни одной из дам не нравился, — но Диана осталась жить в Ане и больше не принимала участия в государственных делах. Ее навещали друзья, в том числе и Мария Стюарт, и здесь она умерла в 1567 году. Похоронили Диану в часовне под изысканным надгробием, придуманным ею самой. Она была спутницей Генриха II с его детства и всю жизнь была рядом с ним, веря, что защищает Францию от итальянского влияния. Хотя она была властной с другими, но для Марии Стюарт стала настоящим другом.

Замок Дианы переходил из рук в руки до тех пор, пока в 1795 году революционный Комитет по надзору не взломал саркофаг. С останков Дианы были содраны одежды, а затем их выставили на всеобщее обозрение, причем волосы отрезали, чтобы продать как сувениры. Шокированные революционным фанатизмом деревенские женщины прикрыли останки кусками обоев, сорванных со стен разрушенного здания, и перезахоронили их рядом с часовней.

Несчастный де Лорж, нанесший Генриху II смертельную рану, был официально лишен поста капитана Шотландской гвардии, «а на его место поставили некоего месье д’У, французишку, который терпеть не может шотландцев». Де Лорж стал протестантом и в 1572 году бежал в Англию от резни Варфоломеевской ночи. Он вернулся во Францию в 1574 году и принял участие в восстании нормандских протестантов, в ходе которого его взяли в плен, а потом предали суду и признали виновным в измене. Екатерина лично присутствовала при том, как его обезглавили и четвертовали.

Братья Гизы не смогли бы одни осуществить свой переворот; им необходим был авторитет королевской власти, а чтобы обрести его, требовался постоянный доступ к Франциску II. При других обстоятельствах Екатерина сама управляла бы болезненным сыном, а через него — всей нацией, однако поскольку королевой была родственница Гизов, им оказалось легко реализовать свои планы.

Мария, как обычно, защищала Франциска II, юная чета словно бы вернулась к детской привязанности. Тем не менее ее поощряли расправить крылья и использовать свою теперь уже неоспоримую власть. С королем, озвучивавшим их интересы, и Марией в качестве чревовещателя Гизы могли контролировать всю Францию. Екатерину вывели из игры, и хотя она и не была пленницей, саму идею предоставить ей свободу политического маневра на время отбросили.

Мария уже привыкла управлять своим двором в хозяйственных вопросах; теперь же задобрить ее старались министры, генералы и советники. Это вскружило ей голову, и Мария так и не дала себе труда понять, что она — всего лишь тень своих дядей. В Королевской капелле зазвучала музыка придворных композиторов Клемана Жаннекена и Клодина де Сермизи, писавших также и фривольные песенки для вечерних увеселений Марии. Де Сермизи написал как минимум одну застольную песню:

Выпивала ли Мария вместе с придворными — возможно, это объясняет ее частые приступы плохого самочувствия — никому не известно. Другая песня, полная грусти неразделенной любви, звучит как неожиданное прорицание грядущих несчастий Марии:

В то время, однако, Мария была счастливейшей женщиной Европы. Все естественные желания шестнадцатилетней девушки немедленно исполнялись. Она была избалованна и не знала ни в чем отказа, но в то же самое время ею цинично манипулировали.

Трокмортон сообщал: «Всё здесь делается через шотландскую королеву; она всё на себя берет». По словам французского историка Рене де Булье, «слабая душевная организация короля могла иметь только одну страсть, объектом которой была его прекрасная и грациозная супруга». Мария Стюарт, в свою очередь, — из уважения, восхищения и основываясь на прошлом опыте — была готова употребить все свои чары ради укрепления спасительного, хотя порой и опасного влияния своих дядей. Следуя их наставлениям, Франциск II приказал Монморанси покинуть двор, а его покои занял кардинал Лотарингский, в то время как герцог де Гиз въехал в комнаты, раньше принадлежавшие Диане де Пуатье.

Тело Генриха II забальзамировали и после погребальной мессы в Нотр-Дам похоронили в соборе Сен-Дени. Последним официальным действием Монморанси в качестве коннетабля Франции был ритуал, во время которого он бросил в могилу свой жезл и воскликнул: «Король умер!» — затем, после троекратного чтения молитвы «Отче наш», поднял жезл и возгласил: «Да здравствует король!»

Так начался период, прозванный острословами того времени царствованием трех королей: Франциска II Валуа, Франсуа де Гиза и Шарля, кардинала Лотарингского. Семья Гизов наконец обрела ту власть, о какой мечтала годами, а сделала это возможным Мария Стюарт. Ее воспитали королевой Франции и старательно приучили к тому, чтобы слушаться советов дядей. Впрочем, Мария научилась у Дианы и тому, что власть Гизов может получить выражение лишь через Франциска II, и была только рада руководить им.