Родерик Грэм - Мария Стюарт

Что касается брака, то Елизавета часто говорила ближайшему окружению: «Сначала любовь, потом брак, а затем смерть». Именно таков был жестокий опыт ее матери. Понимая, что брак считался династическим императивом, она соглашалась принимать ухаживания поклонников, радуя тем самым всех, а потом сбивала всех с толку, отказывая им. Ее политика благосклонности и проволочек прекрасно работала, хотя порой приводила в ярость даже Сесила. Ситуация осложнялась тем, что речь могла идти только о династическом браке, скорее всего, без всякой любви. Молодая королева Елизавета была влюблена в своего конюшего лорда Роберта Дадли. В то время Дадли был женат на Эми Робсарт, которой позорно пренебрегал; весь двор перешептывался, обсуждая этот странный брак, 8 сентября 1560 года закончившийся трагедией. Эми, жившая одна в Оксфордшире, разрешила своим слугам пойти на местную ярмарку. По возвращении они обнаружили хозяйку мертвой у подножия лестницы: у нее была сломана шея. Узнав об этом, Мария, как утверждают, сказала: «Королева Англии собирается выйти замуж за своего грума, а он убил свою жену, чтобы добиться ее». Вернувшись из неизбежной ссылки, Дадли, которого королева прозвала «мои глаза», оставался рядом с ней до самой своей смерти, последовавшей 4 сентября 1588 года, — для Елизаветы явный пример любви, заканчивающейся смертью.

Елизавета вовсе не собиралась встречаться с женщиной, считавшейся более красивой, чем она сама, чьи права на престол при этом не были запятнаны разводами, да еще и вести политически невыгодные переговоры, касавшиеся брака и смерти. Чтобы осознать это, Марии не хватало искусности политика, однако в августе она поняла, что в 1563 году встреча не состоится. Сесил вздохнул с облегчением и отослал обратно своего слона.

В ситуации, когда планы Марии наталкивались на препятствия, ее обычной реакцией было расплакаться, а затем слечь, однако на этот раз она предпочла чем-нибудь отвлечься и 11 августа отправилась в поездку по северным провинциям королевства. Территории севернее Перта были для нее фактически чужой страной. Гэльскими землями к северу от Дамбартона и до Внешних Гебрид на северо-западе страны правил граф Аргайл, а на северо-востоке землями от Абердина до Инвернесса управляли Гордоны — графы Хантли. Оба лорда назначали свой суд шерифа, и каждый рассматривал свои территории как личные фьефы. Сами же горцы проявляли больше лояльности своим вождям, чем монарху в Эдинбурге, ведь его они никогда не видели. Обитатели Нижней Шотландии считали горцев недочеловеками; акт шотландского парламента от 1600 года определял их как «варварский, расположенный ко злу народ».

Показать этим людям всю роскошь Гизов было прекрасным предлогом для поездки, а Мария знала: королевские выезды — это та сторона правления, в которой она поистине блистала. Тем не менее лорд Джеймс и Летингтон полагали, что для поездки была еще одна, более важная причина. Мария собиралась посетить Абердин, центр владений Хантли. После встреч во Франции и Сент-Эндрюсе королева не доверяла Хантли и считала его опасным человеком, чья преданность католической вере способна натворить так же много бед, как и протестантский фанатизм Нокса. Но если проповеди Нокса могли привести лишь к общественным беспорядкам, то Хантли командовал большой личной армией. Он провел бблыиую часть жизни в тюрьме, так как англичане захватили его в плен при Пинки, а потом его арестовывали и освобождали по приказу Марии де Гиз. Хантли было пятьдесят лет, он любил поесть и выпить, отличался неимоверной толщиной и имел жену, о которой Джордж Бьюкенен отозвался так: «Она была женщиной с мужскими страстями и устремлениями». Марию легко убедили в том, что Хантли следует призвать к порядку, если только окажется возможным найти законный предлог.

Очень кстати третий сын Хантли — у него их было девять — сэр Джон Гордон только что бежал из тюрьмы в земли Хантли на севере. Сэр Джон был красивым молодым человеком с горячей головой, а его отец неизменно прощал ему все сумасбродные выходки. Летингтон и лорд Джеймс цинично поощряли его считать себя подходящим женихом для Марии, уверяя его в том, что она согласится на брак. Летингтон и лорд Джеймс надеялись, что экстравагантные выходки сэра Джона приведут к его неизбежному аресту и искоренению католиков Гордонов. Сэр Джон угодил в ловушку: его арестовали за уличную драку, явившуюся следствием запутанной вражды между Гордонами и Огилви. В ходе стычки был ранен лорд Огилви.

Огилви из Финдлейтера лишил наследства собственного сына Джеймса в пользу сэра Джона Гордона, так как его жена сказала ему, что Джеймс пытался соблазнить ее. Распустившая слух жена затем открыто стала любовницей сэра Джона, но не передала ему земли, которые он рассчитывал получить, поэтому он сначала подверг ее домашнему аресту, а затем бросил. Теперь же он попался на удочку, поверив, что в него влюблена Мария — а они встречались только во время придворных приемов — и что ее благосклонность защитит его. Когда он столкнулся на улице с лишенным наследства Джеймсом Огилви, началась драка. Из тюрьмы сэр Джон сбежал, что дало Марии прекрасный предлог соединить в своей поездке развлечения с карательной экспедицией. В сопровождении недовольного Джеймса Огилви она отправилась на север по следам правонарушителя.

Мария направлялась в Абердин с большой свитой и по пути дважды устраивала заседания Тайного совета — 14 и 15 августа в Перте. Одним из не слишком довольных членов ее свиты был Рэндолф: «Путешествие тяжелое, мучительное и очень долгое, погода отвратительная, очень холодно, а все продукты очень дороги». Хантли остался в своем доме в трех милях от города и отказался выехать навстречу королеве Марии, отправив вместо себя графиню с эскортом из слуг. Мария подобным же образом отказалась посетить графа. Графиня молила ее оказать милость ее сыну, но Мария отказала и ей. Тогда Джон собрал тысячу всадников, чтобы напасть на королевский конвой по дороге на Инвернесс. Рэндолф был уверен, что сэр Джон поднял превратившее его в изменника восстание по прямому совету отца.

Еще одним камнем преткновения было то обстоятельство, что с 1549 года Хантли без королевской на то санкции именовал себя графом Мореем. Когда Мария даровала лорду Джеймсу титул графа Мара, она забыла, что то был наследственный титул Эрскинов. Поэтому ей пришлось передать титул лорду Эрскину, а лорд Джеймс, к ярости Хантли, стал графом Мореем.

11 сентября Мария добралась до Инвернесса и, поскольку то был королевский замок, потребовала его сдачи. Комендант замка Александр Гордон отказался это сделать, но местные жители поднялись на защиту Марии. В результате замок, гарнизон которого насчитывал только двенадцать или четырнадцать человек, был взят. Рэндолф сообщал: «Капитана повесили, а его отрубленную голову поместили на башне замка; еще нескольких приговорили к пожизненному тюремному заключению, а остальные получили помилование».