Юрий Пантелеев - Полвека на флоте

Три года учебы в академии пролетели удивительно быстро. Весной 1933 года в Кремле был торжественно отмечен наш выпуск. Окончил я академию с отличием. Мне присвоили десятую служебную категорию, обозначавшуюся одной широкой золотой нашивкой на рукаве.

Боевой экзамен

После академии меня назначили в экспедицию особого назначения. Возглавлял ее уже знакомый читателю И.С. Исаков, который в то время был начальником штаба Краснознаменного Балтийского флота.

В начале тридцатых годов международная обстановка сильно обострилась. На Востоке весьма агрессивную политику проводил японский империализм, стремившийся к господству в Азии. Опаснейший очаг войны образовался на Западе, когда в Германии власть захватили фашисты. Советское правительство вынуждено было принять меры для дальнейшего укрепления обороны страны. Наряду со многими другими мероприятиями весной 1932 года началось формирование Морских сил Дальнего Востока, переименованных в 1935 году в Тихоокеанский флот, а в 1933 году было положено начало Северной военной флотилии, для чего ряд боевых кораблей переводился с Балтики на Север. Шли они по только что вступившему в строй Беломорско-Балтийскому каналу. Первый отряд состоял из двух эсминцев, двух сторожевых кораблей и двух подводных лодок. Переброска морских боевых кораблей по системе рек и озер - дело непростое. Для этого была создана экспедиция особого назначения во главе с опытным балтийским моряком 3.А. Закупневым. Начальником штаба экспедиции был И.С. Исаков. Путь от Ленинграда до Мурманска занял тогда более двух с половиной месяцев - с 18 мая по 5 августа. 3.А. Закупнев остался на Севере - его назначили командовать новой флотилией, а Исаков, вернувшись в Ленинград, начал формировать вторую экспедицию, ЭОН-2. Я возглавил ее штаб. В новый отряд вошли эсминец, сторожевой корабль, подводная лодка и два тральщика. Спешно готовим их к переходу. Чтобы уменьшить осадку, снимаем с кораблей орудия, торпедные аппараты, аккумуляторные батареи и другие тяжести. Все это последует за нами на специальных баржах. Но эсминец "Карл Либкнехт" (типа "Новик") и после разгрузки сидел слишком глубоко. Пришлось вогнать его в деревянный док и везти в этом огромном ящике. Демонтаж кораблей происходил в Кронштадте. За ходом работ пристально наблюдал командующий флотом Л.М. Галлер и, пожалуй, еще внимательнее - секретарь Ленинградского обкома партии С.М. Киров. Сергей Миронович часто бывал на заводе и на кораблях, беседовал с моряками, с нами, руководителями экспедиции, интересовался нашими нуждами и всемерно помогал нам. Он и в дальнейшем внимательно следил за ходом операции, добивался, чтобы вовремя подавали буксиры и снабжали нас всем необходимым. Помню, в Шлиссельбурге речники заявили, что у них нет свободных буксиров.

- Ну, что же делать? - сказал я диспетчеру пароходства. - Придется доложить Сергею Мироновичу.

Этого было достаточно. Через час тот же диспетчер сообщил, что буксиры прибыли в наше распоряжение.

В те годы шлюзов на Свири еще не было, и эта часть пути длиною в 224 километра оказалась для нас самой трудной. Особенно тяжело было тащить эсминец в неуклюжем деревянном доке. Свирь вьется змеей, течение сильное, но страшнее всего пороги. Их тогда было много здесь. Протащи-ка тяжелые корабли по узкому и извилистому фарватеру, среди каменных гряд, навстречу бурному течению... Чуть недоглядел - выбросит корабль на камни.

Док с эсминцем по Свири тащили четыре старых колесных буксира. А когда приблизились к длинному, с тремя крутыми поворотами порогу Медведец, в упряжку впряглись сразу двенадцать буксиров. И все-таки мы едва-едва двигались. Жутко было смотреть с высокого борта дока вниз: вода прозрачная, на дне камни с острыми вершинами. Иногда на поворотах, в узкостях, док задевал за угловатую каменную глыбу, и тогда от его стен отдирались большущие щепы, словно из-под гигантского рубанка. Мы стояли с помощником начальника экспедиции по строевой и хозяйственной части И.Г. Карповым и ежились, глядя, как от нас в полном смысле слова "щепки летят".

Буксиры, перекликаясь гудками, отчаянно били плицами по воде, из широких труб валил густой черный дым, а док полз со скоростью черепахи. Наконец старики лоцмана довели нас до Вознесенья. Здесь мы вздохнули свободнее. Эсминец выбрался из бревенчатой скорлупы и теперь мог следовать куда быстрее на поводу одного-двух буксиров. А в Онежском озере, раздольном и глубоком, моряки и вовсе почувствовали себя в родной стихии.

Собственно, канал начинается от Повенца - местечка на северном берегу Онежского озера. Там знаменитая "Повенецкая лестница" - целый каскад шлюзов. С их помощью наши корабли, как по ступеням, вскарабкались на высоту в несколько десятков метров. А дальше еще 227 километров пути по рекам и озерам, соединенным в единую систему.

Во время короткой стоянки, когда весь наш караван собрался в одном месте, комиссар экспедиции А.П. Дъяконов сказал мне:

- Юрий Александрович, матросы интересуются историей создания канала. Рассказали бы вы им.

Этим вопросом я заинтересовался еще в академии, прочел немало литературы, поэтому согласился с радостью. Рассказал морякам, что мысль о канале, соединяющем Балтийское море с Белым, зародилась еще при Петре Первом, но тогда не хватило сил на ее осуществление. В конце прошлого и начале нашего века были и проекты составлены, но дело дальше опять не пошло. Только Советской власти оказалось под силу такое строительство. Проблемой канала заинтересовался В.И. Ленин. По его поручению специальная комиссия еще в тяжелом 1919 году приступила к проектированию канала. Проект был утвержден Советом Труда и Обороны, и как только страна оправилась после гражданской войны, строительство началось. Шло оно быстро, и к 1933 году работы были закончены. Это было большое событие в жизни нашей страны. Морской путь из Ленинграда в Белое море сократился на четыре тысячи километров. Велико стратегическое значение канала: теперь корабли из Балтики на север могут идти по нашим внутренним водным путям. Пусть эта дорога пока нелегка, но зато много короче, а главное, недосягаема для глаз наших недругов.

...Вот и Беломорск (бывшая Сорока). Здесь дождались барж с имуществом. С помощью рабочих, прибывших из Ленинграда, привели корабли в порядок и вышли в Белое море.

Осень на Севере бывает тихая и приятная. Горы еще буро-зеленые. Ярко светит нежаркое солнце. На рейде острова Сосковец нас торжественно встретили корабли молодой Северной военной флотилии. Тепло приветствовали нас командующий 3.А. Закупнев и член Военного совета П.П. Байрачный.

Баренцево море приняло хмуро. Корабли обступил густой туман. Чтобы не столкнуться друг с другом, они все время перекликались сиренами. Но с восходом солнца туман начал редеть, и в Мурманск мы вошли при ясном и чистом небе.