Николай Кононов - Бог без машины: Истории 20 сумасшедших, сделавших в России бизнес с нуля

Десять лет назад он поставил вниз по течению Устьи избу и стрелял уток. В начале нулевых его заметила власть — получилось, у меня единственное приличное охотхозяйство в области». Через губернатора к Буторину полетели охотники из Москвы. Тогда он построил дома, купил снегоходы с «Нивами» и нанял егерей.

Ожидая в холле Буторина, я раскрыл кожаную книгу отзывов, подносимую гостям, и почувствовал себя золотоискателем, отмывшим слиток. Передо мной лежал бортовой журнал буторинского бизнеса. Все ключевые моменты жизни его компании — кроме, разумеется, пожаров — оказались связаны с благоволением гостей.

Покупка харвестеров и форвардера — почему выбраны именно Volvo? Смотрим кожаную книгу. Делегация шведов посетила заимку и поохотилась, и не раз. Буторин признает, что получил от Volvo дисконт.

Дальше. У Буторина своя пожарная машина и команда. То есть как это своя? А вот так. Листаем книгу. Среди гостей замминистра МЧС Юрий Воробьев. Это его сын Максим — совладелец «Русского моря», производящего рыбопродукты на 754 миллиона долларов в год — инвестировал в Буторина.

Так вот, замминистра стрелял уток, а потом отдал в Березник списанную машину, проверил нанятых пожарных на профпригодность и лично благословил на труд.

Дальше. УЛК получил лучшие делянки на севере Вологодской области, обойдя конкурентов из крупных компаний. Прямых доказательств нет, но есть фото: губернатор Вячеслав Позгалев в охотничьем наряде, верный гость заимки.

Судя по кожаной книге, за десять лет в окрестностях Пентуса досылали патрон в магазин многие, кто вел бизнес в регионе. Наведывались президент «Альфа-банка» Петр Авен, совладелец ТНК-BP Герман Хан, делегация финской UPM-Kymmene Oyj, топ-менеджмент череповецкой «Северстали». Украинский миллиардер Виктор Пинчук оставил шутейную подпись: «Вы нам медведей, мы вам сало!»

Когда я спросил Буторина, что он думает о зависимости от тех, кто богаче и сильнее, Буторин честно ответил, что связь сильная.

Мы сидели за длинным столом, и его окружала свита активистов-общественников. Буторин возвышался над собранием как князь небольшой, но достаточной земли.

«Конечно, бизнес зависит от связей, — произнес он. — Зато меня не мучают проверками, чувствую себя спокойнее».

Посмотрим на Буторина, забыв о его страстях. Человек с тяжелым характером ломал соседей, но так и не сломал. Выстроил бизнес с подпоркой-охотхозяйством, где сидят в засаде люди, принимающие решения. Уезжать не собирается — верит, что «постсовковые» поколения хотят жить лучше и не ленятся.

Молодежи в компании и правда много, но благоденствие Березника держится только на связях Буторина.

Трудно быть богом из машины, но можно. Вопрос, какой ценой.

Буторин не дает краю помереть, оказывая егерские услуги элите. Не похоже на истории создания великих компаний — но легко ли строить дело среди кадровой и кредитной пустыни?

Буторин не сломал менталитет крестьян — любовь к орднунгу переняли единицы. Герань на окне не прижилась.

И все же одну победу над хаосом Буторин одержал.

Спрыгнув с поезда в Костылево, я попал в руки к мятой личности Анатолию, который хотел водки и клялся сплясать, если получит полтинник. Когда я спросил, знает ли он Буторина, Анатолий задумался и ответил: «А чего, у нас его уважают. Он дело делает, а что пить запрещает, так и ладно, я на него не работаю».

Исследование окрестных сел и райцентра показало — люди завидуют Березнику, у которого есть хозяин, и стремятся устроиться в его компанию.

Когда Валентина Федорова договорила с плотником, я поинтересовался, откуда взялась фамилия Буторин. «Бутора — это метель у нас так называют, когда заметет, задует и не знаешь, куда деваться — или стоишь как голый, даешь ветру выдувать тепло, или бежишь», — сказала вилледж-менеджер и опустила телефон в ветхую варежку.

Десятки бизнесменов, попавших в политику, прокалывались на том, что начинали действовать по законам рынка. Миллионер Хазрет Совмен вернулся спасать родину от нищеты, но встретил сопротивление бюрократов. Чтобы выручить соотечественников, ему пришлось прибегнуть к нетривиальным менеджерским ходам.

Осенью 2002 года золотопромышленники обсуждали слух: «Норильский никель» с помощью Кремля заставил владельца «Полюс Золота» Хазрета Совмена расстаться со своей компанией. Слухам не верили, потому что Совмен славился упрямством и тем, что никого не боялся — трудно чего-то бояться, если ты проработал в глухом углу Красноярского края три десятка лет, отстроив на мерзлоте горнорудный комплекс. Впрочем, скоро сплетни подтвердились — продал, и именно что «Норникелю», за 230 миллионов долларов.

Совмен по поводу обрушившихся на него денег не комплексовал. Из Красноярского края он направлялся на родину — в Адыгею. Кремль убедил его, что он может спасти республику — вывести из упадка, в котором она пребывала.

Мотив назначения был прост: кавказец, способный управлять хаосом, заставит соплеменников трудиться. Каха Бендукидзе смог провести реформы в Грузии — сможет и Совмен.

Несмотря на то что со стороны маневр выглядел почетной пенсией, шестидесятичетырехлетний Совмен, похоже, верил в свою миссию. Еще до продажи «Полюс Золота» он опекал родину и построил на свои 200 миллионов рублей медицинскую клинику, в которой бесплатно принимают адыгейцев и больных с прилегающих территорий.

Какой пейзаж сложился в Адыгее перед Совменом? На небольшом клочке земли у склонов Кавказского хребта и в прилегающих долинах проживало 444 000 человек. Здесь обитали этносы, известные под общим именем адыги, или черкесы: шапсуги, натухайцы, кабардинцы, убыхи, жанеевцы, абадзехи, бжедуги и так далее.

Кавказская война XIX века вынудила полмиллиона горцев оставить родную землю — в 1864 году они были депортированы в Турцию. Основу нового народа, адыгейцев, составили относительно мирные племена.

При советской власти автономия внутри Краснодарского края выращивала помидоры, огурцы и подсолнечник, делала немного мебели и паркета, немного оборудования для нефтяников. Жили неплохо — при данном им климате бедствовать затруднительно. Развивали единственный региональный бренд — адыгейский сыр.

Потом произошло то, что некоторым показалось реставрацией доимперской эпохи на Кавказе. В 1991 году первый секретарь Адыгейского обкома Аслан Джаримов выбил для своей территории статус республики и стал президентом. Правда, на этом его заслуги кончились — в период его правления закрылось большинство крупных предприятий.

Возникла угроза присоединения к Краснодарскому краю. Предполагаемое слияние возбуждало местных националистов.