И. Петровский (ред.) - Почему Гитлер проиграл войну? Немецкий взгляд

6. Автор идеализирует денацификацию и демилитаризацию в Западных зонах Германии в 1945–1949 годах, а также в последующие годы. Практически оккупационные державы полностью сохранили военные и другие промышленные концерны, их руководящие кадры — кадры гитлеровского вермахта, нацистской партии. Джордж Уилер, работавший после войны начальником отдела Американской военной администрации в Германии, писал: «Какие виды имел на Германию Уолл-стрит?» И отвечал: «1. Восстановление монополистического капитала под контролем Уоллстрита; спасение старых капиталовложений и использование всех возможностей для новых инвестиций. 2. Создание антисоветского военного плацдарма. 3. Создание зоны напряжения для ведения «холодной войны». Эта политика западных держав проложила путь фон Таддену и другим неонацистам, оказывающим большое влияние на политику ФРГ. (Джордж Уилер. Американская политика в Германии. М., 1960. С. 47.)

7. 91,2 % высказались за народное требование об обращении к Контрольному Совету от 13 июня 1948 года по вопросу о сохранении единства (в западных зонах проведение опроса было запрещено военными властями); 66,1 % выступили в поддержку заявления о «Германском единстве и справедливом мире» от 16 мая 1949 года, которое было связано о выставлением единого списка делегатов на Третий народный конгресс.

2 сентября 1945 года представители Японии и «союзных держав» [1] подписали на борту американского линкора «Миссури» акт о капитуляции островной империи. Этот акт ознаменовал собой формальное окончание войны, в которой участвовали 67 государств, которая повлекла за собой гибель 66 млн человек [2] и причинами возникновения которой были, как нам представляется, три фактора: намерение Токио осуществить японские притязания на гегемонию в Восточной Азии; целеустановка Рима на создание итальянской «имперо» в Средиземноморском регионе и решимость Берлина провести в жизнь геополитическую программу Гитлера, нацеленную в конечном счете на достижение мирового господства. Эти поначалу не скоординированные друг с другом устремления привели затем, в декабре 1941 года, к военной конфронтации государств-агрессоров с американо-британо-советским альянсом [3], порожденным нуждой содружеством по интересам, которое в конечном счете всегда оставалось чистой воды целевым союзом антагонистических, не доверяющих друг другу государств. Уже во время войны обозначилось, что базировавшийся в первую очередь на идеологических и политических детерминантах антагонизм между руководством Советского Союза, не отказавшимся от идеи мировой коммунистической революции, и приверженными мировому демократическому порядку державами вновь проявит себя после разгрома общих противников. Названный дуализм совершенно непосредственно соединил войну с послевоенным временем, и, значит, 1945 год не стал концом эпохи. То есть — и на это международная историография указывала уже с середины 50-х годов, а еще больше работ стало появляться с начала 60-х годов [4] — начавшаяся примерно в конце 1947 года «холодная война» имела самое тесное отношение к мировой войне.

Причины «холодной войны» историки в своих дискуссиях по-прежнему продолжают определять по-разному. Но как бы то ни было, в национально-историческом плане можно констатировать, что она дала возможность немцам в оккупационных зонах западных держав стать в основном самоопределенной политической силой. Когда же возникший после 1947 года двухполюсный мировой порядок затем, в конце 80-х, распался [5], немецкий народ обрел — в контексте попытки М. С. Горбачева [6] реформировать СССР сверху и стабилизировать тем самым положение внутри страны — свой второй шанс: воссоединение обоих немецких государств, инициированное как самоосвобождение людей в бывшей ГДР путем подлинной революции снизу, смогло в результате перемен в сфере коммунистического господства стать реальностью в октябре 1990 года [7].

Вот тут, коль скоро кардинальные политические изменения во второй половине 80-х годов причисляются к разряду эпохальных, позволительно, среди прочего, задать такой вопрос: вправду ли Вторая мировая война, как это констатировалось со ссылкой на вышеназванный политический перелом в мире, «действительно закончилась» только в 1990 году [8].

Конечно, кое-что говорит за то, что именно 1987–1991 годы знаменуют собой смену эпох. Так, например, классические — ориентированные на национальные выгоды и интересы союзов — доктрины военной безопасности теперь уже ставятся под сомнение самими их авторами. И если раньше фронты, стратегии и образы врага имели четкие очертания, то в 1994 году — как следствие наступивших к 1990 году изменений — военные аппараты государств — участников традиционных блоков находятся, думается, в определенном идейном кризисе. Параллельно с этим возникали изменившиеся и усложнившиеся конфликтные структуры. Примечательно, что даже в Европе вновь стали возможными региональные вооруженные столкновения, порожденные национализмом. Наряду с военными или геополитическими компонентами нельзя было бы, разумеется, вписывая события 1990 года в контекст их преемственности с мировыми войнами, упускать из виду также экономические и социальные перемены. А какой гигантский потенциал кризисов здесь таится, можно увидеть не только на примере Европы.

С другой стороны, в середине 90-х годов наблюдаются феномены, находящиеся в прямой либо косвенной связи с эпохой мировых войн. Тут можно было бы напомнить, скажем, о глобальном оживлении национализма, о многочисленных конфликтах в Африке, причины которых — где больше, где меньше — связаны с распадом колониальных империй, и о ситуации в Восточной Азии.

В любом случае существуют индикаторы, которые говорят как за, так и против того тезиса, что имеющий, вне всяких сомнений, историческое значение 1990 год представляет собой дефинитивную смену времен. И если посмотреть на это в глобальном плане, то думается — ввиду незаконченности развития, — что пока еще невозможно дать окончательное определение относительно исторического места событий конца 80-х. В настоящее время можно только гадать, носят ли они, будучи соотнесены с эпохою мировых войн, финальный или преходящий характер.

Но какой бы ни оказалась новая дефиниция всемирноисторического значения Второй мировой войны, бесспорным является то, что эта война — с гуманитарных, социальных, демографических, юридических, идеологических, политических, экономических, военных, технических, равно как и территориальных точек зрения — является в истории человечества узловым событием. Так что смещения акцентов в ее интерпретации, напрашивающиеся с прекращением существования блоков, не изменят в принципе итога в плане того, что мы постараемся показать ниже, — описания состояния мира и перспектив его развития на момент окончания войны.