Александр Боханов - Борис Годунов

Историки «обличительного» направления всегда, что называется, с порога, отвергали достоверность «Следственного дела», ссылаясь на некоторые погрешности в составлении текста, на его «плохую» сохранность и ещё невесть на что. Безапелляционное отрицание исторической значимости данного документа стало «хорошим тоном» в светской историографии. Ещё Н. М. Карамзин написал, что «Следственное дело» «памятник его (Шуйского. — А.Б.) бессовестной лживости »^*^. Прошло полвека, и другой «мэтр» — Н. И. Костомаров — высокомерно заявлял, что «следственное дело для нас имеет значение не более как одного из трёх показаний Шуйского, и притом такого показания, которого сила уничтожена была дважды им самим же»^*^.

Ну что тут скажешь? Это заведомая профанация серьезного вопроса. «Дело» ведь писал не один Шуйский, да и вообще он его не писал. Это ведь не его личные «записки», а показания комиссии с перечислением опрошенных лиц, с опросными листами и подписями более чем двадцати фигурантов, подлинность которых никто оспаривать не посмел. Эти «детали» просто выпадали из поля зрения «обличителей ». К тому же для Патриарха Иова Митрополитом Геласием, принимавшим непосредственное участие в следственных действиях, была составлена отдельная «сказка», где излагался взгляд на Угличское дело, практически ни в чём не расходящийся с материалами «Следственного дела». Для таких же персон, как русофобствующий Костомаров, всё это — совершенно несущественно. Невиновность Годунова никак не вписывалась в устоявшийся «обличительный контекст».

До сего дня история гибели Царевича Дмитрия, всё ещё воспроизводится по лекалам Василия Шуйского и иже с ним. В современной краткой редакции «Житии Святого благоверного Царевича Димитрия, московского чудотворца» говорится без обиняков, что Борис Годунов, одолеваемый властным тщеславием, вознамерился погубить Царевича Дмитрия и после «безуспешных попыток его отравить стал искать убийц. Их нашли в лице сына и отца Битяговских и некоего Качалова...». И далее повествуется, как «злодеи» Качалов и Битяговский на крыльце царского терема набросились на ребёнка, «зарезали и сбросили тело с крыльца »^*^. Царь Василий Шуйский может мирно почивать в могиле в Архангельском соборе. Его дело по дискредитации Бориса Годунова живёт и можно, смело сказать, — побеждает здравый смысл и подлинные обстоятельства гибели Царевича. Здесь уместно сделать две смысловые ремарки.

Во-первых, если принять подобные утверждения за подлинные, то Бориса Годунов надо признать скудоумным, а проще говоря, безнадёжно глупым деятелем. Ведь так бездарно организовать столь важное дело мог только умственно недалёкий человек: привлечение целого ряда лиц к переговорам по поводу убийства, чуть ли не публичный поиск исполнителей для «акции»! Ведь всё, что знают хотя бы двое на Руси, — уже не есть тайна. При этом все, даже заклятые враги Бориса Годунова, признают его изощрённый ум, «дьявольское коварство», что никак не корреспондируется с той просто бездарной «постановкой», которую якобы осуществил Борис Годунов в Угличе.

Во-вторых, надо заметить, что не исключено, что авторские сомнения и умозаключения некоторые ретивые «защитники веры» истолкуют как покушение на «святые устои Церкви». Посмотрите, могут возопить оголтелые ревнители, как смеет «какой-то Боханов» подвергать сомнению православные святыни! Хочется сразу предвосхитить возможные негодующие голоса. Успокойтесь! Ничего подобного автор и в дальней мысли не держал и потому, что сам является православным человеком, и потому, что всегда призывал в своих сочинениях уважать религиозные чувства всех людей. Речь идёт не о «покушении на святыню », а только о восстановлении исторической справедливости. Прежде чем безапелляционно обвинять Годунова, надо ведь, кроме тёмных слухов, чем-то располагать.

Невозможно ставить под сомнение факт неестественной гибели Царевича Дмитрия, но в равной степени невозможно сопрягать его смерть с «коварными замыслами» Бориса Годунова. Ведь убиение царевича в Угличе было «выгодно» далеко не только ему; можно даже сказать, что ему-то она совсем не была «выгодна». Существовали и другие, куда более заинтересованные силы, о чём речь пойдёт далее...

Кстати, о «тёмных слухах». В качестве образчика подобного мифотворчества уместно привести выдержку из сочинения голландского купца Исаака Масса (Massa) (1587–1635), жившего в Москве в 1601–1609,1612–1634 годах. Около 1611 года он писал сочинение о событиях в России конца XVI — начала XVII века, где немало страниц посвящено и Борису Годунову. По поводу «Углицского дела» голландский негоциант написал следующее.

«При Царевиче Дмитрии безотлучно находился дьяк Михаил Михайлович Битяговский, которого Царевич считал своим лучшим другом (!!! — А,Б.); его подкупили извести Дмитрия, на что он согласился и поручил совершить убийство своему сыну Даниилу Битяговскому, у которого был товарищ, Никита Качалов; оба они сперва были в Москве у Бориса, который обещал их обеспечить и поручить им важные должности; причастившись и получив от Борисова священника благословение и полное отпущение грехов (!!! — А.Б.), они поехали в Углич с письмо от Бориса Годунова ». И далее сообщается, что, когда «дети играли на дворе в орехи», упомянутые Никита и Даниил «перерезали Царевичу горло, от сильного смущения забыв умертвить других детей, и тотчас бежали.

Масса строит своё изложение на основании слухов, которые циркулировали в Москве. Однако «слухи» — не документ, его, что называется, к «делу не пришьешь». Это совсем не священное предание, выверенное, проверенное и удостоверяемое Отцами Церкви и святителями. Это всего лишь, как бы теперь сказали, «политический пиар», пущенный в обращение Василием Шуйским, подхваченный и раскрученный другими клятвопреступниками...

Теперь самое время оставить в стороне восприятие ангажированных вполне определёнными идеологическими пристрастными историков, как и всех прочих, и обратиться к самому существу происшествия в Угличе. Восстановить ход событий того дня возможно только на основании «Следственного дела», где содержится подробнейшее изложение всей диспозиции. Здесь хочется выразить просто восхищение труду реставратора, исследователя и публикатора В. К. Клейна, заботами и попечением которого указанное «Дело» наконец-то и было опубликовано в 1913 году в Москве.

Несколько необходимых предварительных пояснительных ремарок к «Следственному делу ». Дознаватели из Москвы прибыли в Углич вечером 19 мая 1591 года, то есть на четвертый день после происшествия. Первым делом прибывшие из Москвы высокие дознаватели отправились к телу Царевича Дмитрия, находившемуся в церкви Спаса-Преображения. На трупе лежал нож со следами крови — «орудие убийства». Вскоре выяснилось что «кровь убиенного » — на самом деле куриная, которой вымазали лезвие по приказу Михаила Нагого, а нож, его ещё именуют «ногайским »^*^ на самом деле принадлежал роду Нагих и никакого отношения к делу не имел.